Влекомая тьмой
Шрифт:
Он мгновенно хмурится.
— Твоим соседом?
На моем лице появляется мягкая улыбка.
— Тайрон. Он мне как отец.
Воспоминания о прошлом всплывают в моей голове, вызывая счастливое хихиканье.
— Когда я была младше, то устраивала для него небольшие представления, а он подбадривал и хлопал так, словно это было лучшее представление, которое он когда-либо видел.
Дверь открывается, и разговор замолкает, пока официант приносит нам еду.
Пока свидание проходит лучше, чем
Глава 12
Дарио
Когда официант снова выходит из комнаты, я говорю:
— Это острая корейская грудинка. — На лице Иден появляется выражение облегчения, поэтому я спрашиваю: — Ты беспокоилась, что это будет что-то другое?
— Да, я не ем моллюсков. Они похожи на морских тараканов.
Я общался с сотнями женщин, и ни одна из них не была такой прямолинейной, как Иден. Кажется, ей безразлично, что она говорит и кто ее слышит. Это освежает.
Когда я беру палочки и ложку для еды, Иден смотрит, как я откусываю, а потом берет вилку и говорит:
— Я никогда не ела с этими предметами и не собираюсь начинать.
Желая, чтобы она чувствовала себя комфортно, я меняю палочки для еды на вилку, чем вызываю у нее улыбку.
Возобновляя разговор, я говорю:
— Расскажи мне еще о Тайроне.
— О, я знаю его целую вечность. Мы заботимся друг о друге.
— Я рад, что у тебя есть кто-то, кто заботится о тебе, — отмечаю я. Желая узнать о ней больше, я спрашиваю: — Ты живешь недалеко от балетной труппы?
Черты ее лица напрягаются, когда она качает головой, затем она вздыхает и говорит:
— Я живу на другом конце города.
Чувствуя, что она что-то скрывает от меня, я бормочу:
— У нас был секс, Tesoro. Думаю, ты можешь сказать мне, где живешь.
Между ее глазами появляется морщинка.
— Это итальянское слово? — Когда я киваю, она спрашивает: — Что оно значит?
— В основном — сокровище, но это слово также можно использовать для обозначения возлюбленной.
— О.
Она берет свой бокал и вертит его на белой скатерти, отчего у меня создается впечатление, что она снова чувствует себя неловко.
Ее взгляд скользит по моему, а затем фокусируются на пузырьках в шампанском.
— А какое из этих обозначений ты имеешь в виду, когда говоришь это?
Я жду, пока ее глаза снова встретятся с моими, затем отвечаю:
— Оба.
Я наблюдаю, как она делает два глотка дорогого напитка. Она прочищает горло и, взяв вилку, уделяет слишком много внимания своей еде.
Внезапно она бросает на меня серьезный взгляд.
— Почему ты пригласил меня на свидание?
— А почему я не должен был приглашать тебя на свидание?
Она опускает вилку в тарелку и, выпрямив спину, выглядит
— Мы из разных миров, — констатирует она очевидное. — Честно говоря, я впервые нахожусь в таком милом месте, как это. Очевидно, что ты привык к дорогим вещам.
Я пожимаю плечами и наклоняю голову.
— К чему ты клонишь?
— Ты богат, а я нет.
Я долго смотрю на нее, понимая, что деньги для нее — большая проблема.
Мягким тоном я отвечаю:
— Для меня это не проблема.
Она бросает на меня насмешливый взгляд.
— Да, пока ты не узнаешь, где я живу. — Ее плечи слегка опускаются, затем она говорит: — Послушай, секс был отличным, и мне понравилось тусоваться с тобой, но я не думаю, что это к чему-нибудь приведет.
Чувствуя напряжение, я бормочу:
— Думаю, ты ошибаешься. Как ты и сказала, секс был отличным. Уже одно это — повод продолжать встречаться.
— Я не буду твоей подружкой по траху.
— Я не приглашаю своих подружек по траху на свидания.
Она потирает ладонью лоб, выглядя расстроенной, а потом вдруг признается:
— Я живу в Браунсвилле.
Господи.
Я не могу скрыть шока, услышав, что она живет в одном из самых опасных районов Нью-Йорка. Браунсвилл — гребаная заноза в боку Коза Ностры, поскольку в этом районе свирепствуют все наркоторговцы и банды.
— Вот видишь. Я была права. — Неправильно истолковывает мою реакцию Иден. — Богатые люди вроде тебя всегда будут смотреть на бедных свысока.
Встав, она подходит к месту, где висит ее пальто.
Пальто, которое так чертовски поношено, что вряд ли сможет согреть ее.
— Я в шоке, потому что ты живешь в опасном районе, — объясняю я. — Сядь. — Она колеблется, и я добавляю: — Пожалуйста.
Иден выглядит явно расстроенной, когда снова садится, и я жду, когда она посмотрит мне в глаза, после чего говорю:
— Мне все равно, бедная ты или богатая, но то, что ты живешь в таком опасном месте, где наркоторговцы и банды творят, что хотят, ужасно беспокоит меня.
Ее плечи горбятся.
— Это мой дом, и не все так плохо.
Она живет в гребаной зоне боевых действий, но если я сделаю из этого проблему, она уйдет отсюда, и я больше никогда ее не увижу.
Блять.
Она немного наклоняется вперед на своем стуле.
— Большинство моих соседей — трудолюбивые люди. Мы заботимся друг о друге. — Она пристально смотрит какое-то время, затем говорит: — Если тебя это беспокоит, то лучше покончить с этим сейчас.
Зная, что за ней присматривают люди, мне становится легче, но мне нужно донести до жителей Браунсвилля, что никто и пальцем ее не тронет.