Влекомая тьмой

Херд Мишель

Мне просто придется набраться терпения, пока мы не станем настоящей парой.

Выйдя из туалета, я возвращаюсь к дивану и снова сажусь.

Мой взгляд скользит по лицу Иден, когда я обнимаю ее за плечи, желая забрать ее из этого места.

Терпение, Дарио.

Она прижимается ко мне и, проводя ладонью по моему свитеру от Balenciaga, спрашивает:

— Почему тебе нравится смотреть, как я танцую?

— Это

меня успокаивает, — честно отвечаю я. — В твоих движениях есть что-то, что околдовывает меня.

Она запрокидывает голову, чтобы посмотреть на меня, и мы какое-то время смотрим друг на друга, после чего я говорю:

— Мне нравится смотреть на тебя.

— Аналогично.

Я опускаю голову и медленно прижимаюсь своими губами к ее. Когда она пытается углубить поцелуй, я поднимаю руку к ее лицу и хватаю за подбородок, дабы удержать ее на месте. Я не торопясь исследую ее рот и запоминаю ее вкус.

Иден теряет терпение и пытается перебраться ко мне на колени, но быстрым движением я прижимаю ее к дивану и, сомкнув пальцы на ее горле, заставляю не спешить, продолжая нежно целовать ее.

Ее дыхание становится прерывистым, а пальцы все сильнее впиваются в мои бицепсы, в то время как мой язык ласкает ее, словно она — мое величайшее сокровище.

Когда я наконец освобождаю ее рот и поднимаю голову, глаза Иден медленно распахиваются, и она смотрит на меня так, словно я совершил какое-то чудо.

Она смотрит на меня, как на бога, и от этого я сокращаю расстояние между нами, чтобы продолжить поклоняться ее губам.

Понятия не имею, как долго мы целуемся, но я наслаждаюсь каждой секундой.

С каждой минутой становится все холоднее и холоднее. Когда место становится похоже на чертов морозильник, я поднимаю голову и хмуро смотрю на Эдем.

— Здесь всегда так холодно?

— Нет. Кажется, опять отключили отопление. — Она бросает на меня извиняющийся взгляд. — Кофе?

Уголок моего рта приподнимается, и я запечатлеваю еще один нежный поцелуй на ее губах, после чего сажусь.

— Было бы неплохо.

Иден встает и идет на кухню, чтобы приготовить две чашки кофе. Она добавляет один кусочек сахара в мою и три в свою, после чего приносит чашки в гостиную.

— Спасибо, — бормочу я, взяв у нее напиток.

Она снова садится и поджимает под себя одну ногу. Устраиваясь поудобнее, она потягивает кофе, пристально глядя на меня.

— Отопление часто отключают? — Спрашиваю я, беспокоясь о том, что она спит на холоде.

— Да, но у меня есть запасные одеяла, так что не волнуйся. Я попрошу управляющего зданием починить это завтра.

Услышав это, мне становится легче

Мы на мгновение замолкаем, после чего она говорит:

— Это странно.

— Что?

— Несмотря

на то, что ты увлекаешься балетом и оперой, мне кажется, что в тебе есть что-то такое, чего я не могу понять. — Она проводит ногой по моей голени, признаваясь: — Это оказывает на меня странное притягательное воздействие. Мне хочется узнать, что же ты скрываешь под дорогой одеждой. — Глядя на меня поверх края своей чашки, она шепчет: — У тебя есть темная сторона, Дарио?

Ты даже понятия не имеешь, Tesoro. У меня есть длинный список трупов, лежащих на моем пути, но об этом поговорим в другой раз.

Поднося руку к ее лицу, я провожу пальцами по сексуальному изгибу ее подбородка.

— У каждого есть темная сторона.

Она допивает остатки кофе и ставит чашку на шаткий журнальный столик, после чего снова прижимается ко мне.

После нескольких минут молчания она спрашивает:

— Ты действительно хочешь встречаться с кем-то вроде меня?

Я без колебаний отвечаю:

— Да.

Она запрокидывает голову, чтобы посмотреть мне в глаза.

— Думаешь, у нас может что-то получиться?

Я киваю.

— Определенно.

Ее взгляд ищет что-то в моих глазах.

— Ты разобьешь мне сердце?

Я ставлю чашку с кофе на стол, кладу руку ей на щеку и, глядя ей в глаза, обещаю:

— Я никогда намеренно не причиню тебе боль.

Она прижимается ко мне еще ближе, и я чувствую, как ее дыхание согревает мои губы.

— Что нам делать дальше?

— Мы станем встречаемся, — бормочу я, после чего прижимаюсь своими губами к ее. — Никаких свиданий с другими людьми. Я не делюсь.

— Я тоже не делюсь, — шепчет она, перебираясь ко мне на колени. — Если ты мне изменишь, я заберу ключи от твоей спортивной машины.

Я заливаюсь смехом.

— Я — мужчина, предпочитающий лишь одну женщину.

— Хорошо. — Покрывая поцелуями мою челюсть и горло, она шепчет мне на ухо: — Ты так хорошо пахнешь.

Я обнимаю ее и прижимаю к своей груди, когда мой рот находит ее. И снова мне приходится сдерживать ее, чтобы я мог крепко целовать ее.

Подняв голову, я спрашиваю:

— Ты никогда просто не целовалась с парнем?

Она хихикает.

— Это так старомодно. Никто так больше не делает.

— Я делаю. — Мои глаза осматривают ее красивое лицо. — Я люблю просто целоваться.

— Говоря о старомодности. Сколько тебе лет? — спрашивает она.

— Тридцать один. А тебе?

— Я и близко не так стара, как ты, — поддразнивает она. — Мне двадцать четыре.

Мой телефон начинает звонить, и Иден сползает с моих колен. Я достаю телефон и, увидев имя Франко так поздно ночью, говорю: