Влюбиться после свадьбы
Шрифт:
Охранник проверил ее документы и произнес:
– Он вернется к двум, поэтому вы должны уйти к этому времени.
– Никаких проблем.
Учитывая, что обслуживание «Августа» занимало больше часа, постояльцы отправлялись на прогулку, в «Ораторию» или ресторан, пока горничные работали. Обычно Антониетта испытывала облегчение, когда постояльцы уходили, но сегодня почувствовала разочарование.
Конечно, она все равно постучала в дверь перед тем, как войти, а когда не получила ответа, вошла и огляделась. Она размышляла, с чего
Она не ожидала увидеть Рафа.
– Здравствуйте! – Она потеряла дар речи, потому что на Рафе были только черные шорты для бега.
Он поздоровался и едва взглянул на нее.
– Я скоро уйду, – прибавил он.
Раф решил побегать – впервые после несчастного случая. Подняв глаза, он узнал горничную.
– У вас были выходные?
– Нет, – сказала Антониетта. – Выходных у меня не было.
– Так почему мне присылали Кики? – протянул он и закатил глаза.
Антониетта сдержала улыбку. Да, Кики тоже сводила ее с ума, но она не стала обсуждать сослуживицу с постояльцем. Вместо этого она ответила, направляясь в спальню:
– Я работала в «Оратории». – Она покраснела и прибавила: – Желаю вам приятного дня!
– Благодарю.
Антониетта принялась менять постельное белье на широкой кровати из ореха. Она работала быстро, ее сердце колотилось как сумасшедшее от близости полуобнаженного мужчины. Когда он вошел в спальню за кроссовками, она заставила себя не смотреть на него.
– Вы работаете в «Оратории»? – спросил он. – Вы массажистка?
Его голос застал ее врасплох. Она не ожидала, что этот немногословный синьор, с которым она познакомилась несколько дней назад, заговорит с ней.
– Я учусь на массажистку, – сказала Антониетта, встретилась с ним взглядом и забыла обо всем. – Вы выглядите лучше, – не подумав, выпалила она.
– Мне намного лучше, – согласился он. – Хотя я все еще выгляжу так, будто меня облили краской.
Она не сдержала улыбку, увидев, как он улыбается. Синяки сине-коричневого и розового цвета покрывали левую сторону его туловища, плечо и руку. Левый глаз Рафа выглядел так, словно его намазали фиолетовыми тенями.
Но даже в таком виде Раф был потрясающим.
Оглядывая его, она осознала, что хочет прикоснуться пальцами к его длинным мускулистым рукам, широкой груди с черными волосками и плоскому животу. Она густо покраснела.
Ей хотелось узнать, что с ним произошло.
Неужели он подрался? А может, попал в аварию?
– Я ненадолго, – произнес Раф, хотя обычно не объяснялся с горничными и даже особо не замечал их.
Он сел у кровати, которую она застилала, и наклонился, чтобы зашнуровать кроссовки.
Антониетта изо всех сил старалась не обращать на него внимания и не смотреть на его мощную спину и трапециевидные мышцы. Ее пальцы зудели от желания сделать ему массаж и помочь расслабиться. Но она вовремя поняла: подобное желание не имеет никакого отношения к ее работе.
Смущенная непривычными чувствами, Антониетта быстро отвернулась и продолжила заправлять постель. Когда она натягивала простыню, он услышал их запах и снова заговорил:
– Простыни пахнут летом.
Антониетта кивнула, заправляя простыню:
– От них пахнет солнцем Силибри. Все белье сушится на улице.
– А в дождь?
– В дождь мы не стираем, – сказала она. – В отеле много белья. Его владелец, Нико…
– Я знаю Нико. Это он предложил мне приехать в Силибри, чтобы полечиться.
– А его жена, Аврора, моя лучшая подруга.
– Вы с ней полные противоположности.
– Да. – Антониетта улыбнулась. – В сравнении с ней я скучная.
– Скучная?
– Я имела в виду…
– Я знаю, что вы имели в виду. И вы не правы.
Раф встречал много людей и обладал врожденным умением быстро и лаконично определять их характер.
Например, вчерашняя горничная – неряшливая.
Консьерж Пино, который сегодня утром предложил ему побегать, – мудрый.
Его оценки были стремительными и точными. Взглянув на сегодняшнюю горничную, он вспомнил, что спрашивал ее имя. И в то утро он не смог охарактеризовать ее одним словом.
Он получил сотрясение мозга, но сегодня ему намного лучше. Глядя в ее грустные глаза, он по-прежнему не мог подобрать для нее слово.
Их разговор прервался, но не закончился, потому что вместо того, чтобы выйти на балкон и спуститься по лестнице на территорию внизу, он наблюдал, как, застелив кровать, горничная направилась к столику, взяла свой блокнот и поставила галочку в списке.
– Значит, вы учитесь на массажистку? – спросил он.
– Да. – Она кивнула. – Хотя пока работаю под присмотром. Но я умею делать маникюр.
– Ненавижу маникюр.
Антониетта знала: существует два типа мужчин, которым делают маникюр. Те, кому он необходим из-за работы, и те, кому его делают с рождения. Рафу его делали с рождения, она была совершенно уверена в этом.
Она поборола желание подойти и рассмотреть его руки и просто взглянула на них сверху вниз. У него были изящные длинные пальцы с очень аккуратными, красиво ухоженными ногтями.
– Я скучаю во время маникюра, – сказал он.
Антониетта улыбнулась.
«Девушка с самыми грустными глазами улыбнулась. А улыбнувшись, она стала еще великолепнее», – подумал Раф. Ее карие глаза сверкали, а пухлые красные губы обнажили белые зубы.
«У нее красивые губы», – размышлял Раф.
– Мне бы не разрешили делать массаж постояльцу в «Августе».
Он собирался сказать, что сожалеет об этом, но побоялся отпугнуть горничную.
Она очаровала его. Ему нравился их непринужденный разговор. Хотя он собирался побегать, чтобы собраться с мыслями, теперь он продолжает болтать, пока она убирает номер.