Влюбленная в море
Шрифт:
Родни взял курс на юг. Вскоре к нему присоединится «Морской ястреб», и они направятся в Дарьенский залив. «Святая Перпетуя» была большим тяжелым кораблем, но Родни нашел, что она хорошо слушается руля. Прошло уже много лет с тех пор, как он стоял за штурвалом, и прикосновение ладоней к отполированному дереву вызвало в нем чувственный трепет. Под сладкую музыку волн и пение бриза они неслись вперед, в усыпанную звездами тьму.
Родни запрокинул голову и глубоко вздохнул. Они справились! Ему едва верилось, что они выполнили свою задачу. «Святая Перпетуя» принадлежит им. Он захватил
Глава 8
Заря занялась уже в три часа, но Родни всю ночь не покидал штурвал. Сначала усталости он не чувствовал, но тело словно не принадлежало ему и действовало помимо его воли, так что временами он даже с недоумением посматривал на свои руки, лежавшие на руле, и удивлялся, откуда они знают, что им следует делать.
Время от времени он обращался к людям, которых не было с ним, и его тихий голос почти сливался с шумом моря.
— Поговори со мной, Филлида, — попросил он однажды. — Почему ты от меня все время прячешься? Я отыщу тебя, куда бы ты ни скрылась. Ведь ты — моя! Тебе не уйти от меня. Я научу тебя любить меня…
Но не Филлида вышла к нему из темноты ночи, а Лизбет. Ее зеленые глаза, так часто являвшиеся ему в снах, снова смеялись. Родни даже начал считать ее дьявольским наваждением, ведь, конечно, он был одержим ею. Ее длинные ресницы скромно лежали на щеках, но когда взлетали вверх, то обнаруживали не милое девичье смущение, но яростный гнев, не уступающий по силе его гневу.
Лизбет сидит напротив него за столом. Лизбет стоит на освещенной солнцем палубе. Лизбет подходит так близко, что ему слышно ее дыхание… или это дыхание ветра?
Как же он устал… но он должен привести корабль… к Лизбет!
Когда совсем рассвело и четко обозначился узор волн, уходивших за туманный горизонт в бесконечность, Родни убедился, что благополучно отвел «Святую Перпетую» от берега в открытое море. Он надеялся, что ему повезет и дальше и что маршрут, выбранный им вместе с Барлоу, окажется верным. Единственной их целью было избежать пересечений с торговыми путями, ведущими из Номбр-де-Диаса в Гавану.
Едва усталый мозг Родни начал испытывать некоторое облегчение при мысли, что в данный момент им ничего не грозит, как с грот-мачты раздался крик:
— Вижу парус!
Родни мгновенно подобрался, туман, заволакивавший | сознание, рассеялся. Он ничего не сказал, а только застыл в напряженном ожидании. Он знал, что хотел бы услышать, но прежде, чем оправдались его надежды, прошла, кажется, целая вечность.
— Это «Морской ястреб», сэр! По правому борту, и идет прямо на нас, я ясно вижу, — продолжал дозорный, и Родни вздохнул с громадным облегчением.
— Бокал вина, сэр? — послышался рядом голос. Родни увидел одного из матросов с подносом в руках, на котором стояли графин и бокал такой искусной работы, что Родни некоторое время смотрел на них в немом изумлении. Инкрустированные золотом, украшенные драгоценными камнями, сверкавшими на утреннем солнце, они казались предметами, принадлежавшими скорее убранству дворца, а не корабельной каюты.
Он вопросительно оглянулся на матроса, державшего
— Кают-компания набита такими безделушками, сэр, — с готовностью пояснил матрос. — Похоже, нам улыбнулась удача.
Родни взял бокал и отпил вино. Оно оказалось терпким, крепким, очень хорошим, и он ощутил прилив бодрости.
— Надо надеяться, что основной груз не хуже, — отрывисто бросил он, ставя бокал на поднос. — Пусть на камбузе разведут огонь, нам всем надо позавтракать.
— Слушаю, сэр!
Матрос мгновенно исчез, и Родни на миг позавидовал ему: парень выглядел свежим и полным сил, тогда как сам Родни, презирая себя за слабость, осознал наконец, что крайне утомлен. Но тут он вспомнил, что уже третью ночь проводит без сна, а значит, его усталость все-таки имеет веские причины.
Он взглянул в направлении «Морского ястреба». Корабль уверенно приближался, хотя скорость его уступала скорости «Святой Перпетуи», которая шла на попутном ветре. Родни хотел спуститься вниз, чтобы осмотреть корабль как следует, но знал, что пока не может никому передоверить штурвал. Кроме того, каждый человек был нужен, чтобы управлять парусами.
В темноте работа усложнялась, на чужом корабле, построенном по незнакомому англичанам проекту, приходилось временами действовать на ощупь. Родни не мог не обратить внимания, как старательно матросы выбирают шкоты, тщательно приводят в порядок снасти, что были сложены небрежно или брошены второпях. Родни догадывался, что они решили произвести впечатление на своих товарищей, оставшихся на «Морском ястребе», хотели пустить пыль в глаза — вполне извиняемая, естественная в данных обстоятельствах человеческая слабость.
Тут Родни с улыбкой подумал, что пусть корабль и выглядит конфеткой, но он сам и его люди напоминают отпетых оборванцев: полуголые, грязные, босые, хотя и вооружены абордажными крюками и кинжалами, они выглядели теми, кем были в действительности — пиратами, морскими разбойниками.
Родни страшно проголодался, но еще сильнее он хотел побриться, вымыться и надеть чистую рубашку, ощутить прикосновение к коже тонкого полотна.
Солнце уже жгло вовсю, и он знал, что через час или около того станет еще жарче, поскольку ветер заметно ослабевал. Вскоре им предстояло соединиться с «Морским ястребом». Он приближался с каждой минутой, и Родни представлял, какое сейчас оживление царит на его палубе, какие невероятные догадки там строят.
Он взглянул на мачту и увидел, что один из матросов по собственной инициативе спустил красно-желтый испанский флаг с изображенной на нем башней, и вспомнил, что сам хотел распорядиться об этом, да забыл. Мастер Барлоу, конечно, в тревоге смотрит на грот-мачту, опасаясь, что корабль, к которому они доверчиво приближаются, окажется не «Святой Перпетуей», а другим кораблем, укомплектованным его полноправными владельцами.
Родни уже различал или полагал, что различает человеческие фигуры, стоявшие на полубаке. Интересно, есть ли среди них Лизбет? Родни не сомневался, что она там. Теперь-то она не сможет назвать его трусом. Хотя Лизбет и извинилась за свои слова, обида до сих пор глодала сердце Родни.