Влюбленность Рейн

Брэдли Шелли

— Откуда ты…? — в шоке отшатнулся Зак.

— Не связывайся со мной, слизняк. Или я выслежу тебя, и тогда ты пожалеешь, что я не убил тебя сегодня. Усвоил? Зак закивал. Постанывая, он медленно поднялся и побрел вниз по аллее. С трудом Хаммер удержался от того, чтобы не догнать Зака и не прикончить его.

Но Бек был прав. Он будет дерьмово смотреться в оранжевом. «А если я отправлюсь в тюрьму, кто позаботится о Рейн?»

Проклиная все, Хаммер развернулся и плюхнулся на бетонные ступени у задней двери, вытирая свои сочащиеся кровью костяшки о пропитанную кровью рубашку. Мусорный бак, стоящий рядом, привлек его внимание. Мужчина все еще помнил тепло той августовской ночи, в которую он подобрал Рейн, изменившую все его приоритеты. Она сидела здесь, забившись в угол, избитая так, что все тело было покрыто синяками, в надежде, что никто

не сможет ее отыскать. Она выстроила стену неповиновения между ними, что совсем не соотносилось с образом хрупкой девушки, дрожавшей за мусорным контейнером. Через несколько минут он выяснил, что она была в страшной беде, что не было никого, к кому бы она могла обратиться за помощью. Поэтому он предложил ей защиту и безопасность от того, что может поджидать ее на улице, подразумевая, что однажды она может расправить крылышки и улететь. Теперь же, Хаммер понятия не имел что станет делать, если такой момент когда-нибудь наступит. Он не мог представить своей жизни без нее. Ее тело восстанавливалось в течение нескольких недель. Сердце же — намного медленнее. Хаммер чувствовал гордость за то, что сделал правильный шаг и предложил Рейн островок безопасности. Постепенно выбираясь из своей раковины, она начала не только доверять ему, но и стала смотреть на него с чем-то большим, чем подозрительность, с чем-то, что пугало его до чертиков — с благоговением, как на своего героя. Первое время Хаммер делал все возможное, чтобы отгородить себя от этих тоскливых взглядов. На какое-то время это даже сработало. А однажды он решил устроить сюрприз-вечеринку в день восемнадцатилетия Рейн. Он хотел, чтобы она была счастлива, и это стало его фатальной ошибкой. Под предлогом ужина в ресторане, он отправил ее на шопинг, снабдив своей кредитной картой, и попросил купить что-нибудь симпатичное. Когда девушка вернулась с покупками, Макен отправил ее переодеваться, так как вот-вот должны были начать тайно прибывать гости. Когда же Хаммер пошел, чтобы забрать ее на запланированный вечер, Рейн открыла ему дверь в облегающем ярко-красном платье— мини, льнувшем к ее изгибам как вторая кожа, привлекающем внимание к ее восхитительной груди. Он чуть язык не проглотил. Но не это было самым худшим. А то, что своими голубыми глазами она смотрела на него так, словно молила его об одобрении, молила его желать ее. Любить ее. Хаммер ощутил себя так, словно его ударили под дых. В следующий момент, он осознал, что уже некоторое время борется со своими чувствами к ней. С тех пор он был как замученный пытками страдалец. Не многое изменилось… до сегодняшнего дня. Поднимаясь, Макен тяжело выдохнул. Сначала ему нужно принять душ и сменить забрызганную кровью одежду. Потом, каким-то образом, нужно спокойно поговорить с Рейн, не обращая внимания на стотонный камень на сердце. Приняв горячий душ и подбодрив себя, Хаммер побрел на кухню. Он стоял в дверях и смотрел, как Рейн перемешивала в миске тесто. Девушка покачивалась с каждым движением ложки, и он не мог не смотреть на ее упругую задницу… Которую Зак, возможно, держал в руках, пока погружался в тело девушки. Хаммер прикрыл глаза и досчитал до десяти, упрекая себя за очередную потерю контроля.

— Как всегда, очень аппетитно пахнет, прелесть, — обратился он к ней.

— Макен, — вскрикнула Рейн, подпрыгнув и уронив металлическую миску на стол. Ее сбившийся голос эхом отозвался в мыслях. «Был ли это тот самый тон, которым она кричала, когда Зак разрывал своим членом ее девственную плеву?» Макен заскрипел зубами.

«Осторожнее, иначе ты заведешь эту ситуацию в такую задницу, из которой уже не выбраться».

— Ты до смерти напугал меня, — девушка приложила руку к груди.

— Прости. Ты как? — спросил мужчина, прочистив горло.

— Нормально, — Рейн избегала его взгляда. — Хорошо съездил?

— Как обычно. Мне бы не хотелось говорить об этом.

— В прошлый раз ты тоже не хотел, — девушка поставила руку на бедро. — Для чего ты ездишь туда каждый год?

— Это не важно. Я пришел поговорить с тобой.

— Ты только приехал. Почему бы тебе не присесть и не попробовать что-то из моих вкусняшек, пока я готовлю следующую партию, — девушка нервно указала на маффины, которые только что извлекла из духовки.

— Сплетники говорят, что Зак уже отведал твоих вкусняшек. — Хаммер старался, чтобы неприязнь и боль не просочились в интонации его голоса. Все тело Рейн напряглось. Чувство вины промелькнуло на ее лице. Но девушка быстро избавилась от раскаяния

и подняла голову — это было в ее стиле. Маленькая дерзкая шалунья посмотрела в его глаза.

— Не важно.

— А должно быть.

— Я хотела отдать свое тело кому-нибудь… а он хотел его, — ответила Рейн равнодушно.

— Когда я привел тебя сюда в первый раз, я просил тебя держаться подальше от Домов. Каждый мужчина здесь был под запретом, припоминаешь?

— Все потому, что я была несовершеннолетней, Макен. Сейчас я взрослая. Хотя догадываюсь, что ты не заметил. «Чтобы он, да и не заметил?» У нее были все атрибуты женственности: дерзкое поведение и волнующие изгибы, но во многом она все еще оставалась ребенком.

— По закону — да. Но была ли ты действительно готова к тому, что произошло?

— Дело сделано. Я в порядке, — настаивала она. Он читал ее как открытую книгу. Поникшие плечи и то, как она обхватила себя руками, говорили о том, что она чертовски сожалела об этом.

— Что сподвигло тебя выбрать Зака в качестве главного победителя? Задумывалась ли ты вообще об этом? — огрызнулся он, но пожалел об этом. Когда она ощетинилась, Макен понял, что нажал на больную точку. Его эгоистичная часть хотела заставить Рэйн страдать вместе с ним. Но, пытаясь поймать ее затравленный взгляд, он увидел, что она уже страдала, и это заставляло его чувствовать себя большим мудаком. Если Хаммер продолжит отчитывать ее, она лишь отгородит себя еще большей стеной. Только он не хотел, чтобы она отталкивала его, не хотел этой отстраненности между ними. Нет, он хотел, раздеть девушку догола, обласкать своим языком каждый дюйм ее атласной плоти, и показать, как на самом деле должно ощущаться занятие любовью.

Но, в конце концов, это только навредит ей еще больше, потому что Хаммер знал, что у него была сила, чтобы сокрушить ее и заставить чувствовать себя гораздо хуже, чем после Зака. Однажды он уже злоупотребил своей властью над женщиной… Шрамы от этой трагедии он ощущал на себе каждый день.

— Знаешь, что? Кто-то захотел меня, Макен, — неожиданно устало прозвучал ее голос. — Кто-то привлекательный, умеющий быть забавным. Он считал меня симпатичной. А я его — очень горячим… Хотя, не важно, — отмахнулась она. — Я же не расспрашиваю тебя о женщинах, которых ты трахаешь. Забирай свои маффины и проваливай. Да, ее удар был стопроцентным попаданием. Теперь он понимал, как она чувствовала себя в течение нескольких месяцев. Бек предупреждал его. «А знаете, что было самым сложным во всем этом? Он не мог дать Рэйн того, без чего она изнывала, не разрушив ее». Его утешало только то, что она, вовсе не казалась привязанной к Заку, и, если этот козел никогда не покажется снова, она не станет тосковать.

— Он обидел тебя? Его обеспокоенный шепот обезоружил ее, и слезы навернулись на глаза Рейн.

— Нет.

— Он использовал презерватив?

— Да, — с трудом выдавив это слово, она опустила голову. Пару слезинок упали на пол. Удрученный и такой уязвимый вид девушки разорвал сердце Макену. Не говоря ни слова, Хаммер прижал ее к груди и укрыл в своих объятиях. Рейн растворилась в нем, чувствуя себя совсем разрушенной. Проглотив последний комок эмоций, застрявший в горле, Хаммер засунул подальше свое выворачивающее наизнанку сожаление и сосредоточился на том, в чем так нуждалась Рейн — он мог помочь ей пережить ее горе. Он закрыл глаза и, положив подбородок на макушку, прижал девушку ближе.

— Шшш. Все хорошо, прелесть. Не плачь. Все будет хорошо, — пробормотал он, целомудренно поцеловав ее в лоб. Но было уже поздно, все между ними безвозвратно изменилось. Знание, что она больше не была невинной и не нуждалась в защите любой ценой, лежало между ними.

Хаммер должен будет постоянно напоминать себе о том, что отсутствие девственности не делает ее легкой добычей для него. После нескольких долгих минут, Рейн приподняла голову. Ее глаза были опухшими, с красными пятнами вокруг.

— Извини, — она фыркнула. — Из-за меня твоя рубашка совсем мокрая.

— Это мелочи, — заверил Хаммер. Обхватив ее подбородок, он заставил девушку посмотреть на него. — Почему бы тебе не вернуться в свою комнату и не принять долгую, ароматную ванну?

— Но в духовке у меня стоят еще маффины для тебя, — тихо прошептала Рейн, как будто не была уверена, что этого достаточно для примирения.

— Я позабочусь о них.

— Ты и готовка? — попыталась засмеяться она, но лишь подавилась остатком всхлипа. Хаммер насмешливо оскалился, это нежное подтрунивание согревало его сердце.