Влюбленные женщины
Шрифт:
– Да, обязательно. А ты хочешь?
– О да, еще как! Мне ужасно хочется нарисовать его портрет. Он сегодня такой великолепный, такой яростный. Он такой огромный, прямо вылитый лев.
И девочка злорадно рассмеялась такому сравнению.
– Он самый настоящий царь зверей, самый настоящий.
– Bonjour mademoiselle, [35] – маленькая гувернантка-француженка приветствовала ее легким кивком, который был особенно неприятен Гудрун, поскольку она видела в нем необычайное высокомерие.
35
Здравствуйте, мадемуазель. (фр.)
– Winifred veut tant faire le portrait de Bismarck!.. Oh, mais toute la matinee c’est… – «Сегодня утром мы будем рисовать Бисмарка!» – Bismarck, Bismarck, toujours Bismarck! C’est un lapin, n’est-ce pas, mademoiselle? [36]
– Oui, c’est un grand lapin blanc et noir. Vous ne l’avez pa vu? [37] – спросила Гудрун на своем хорошем, но довольно тяжеловесном французском.
– Non, mademoiselle, Winifred n’a jamais voulu me le faire voir. Tant de fois je le lui ai demand'e, “Qu’est-ce donc que ce Bismarck, Winifred?” Mais elle n’a pas voulu me le dire. Son Bismarck, c’'etait un myst`ere. [38]
36
Винифред хочет сделать портрет Бисмарка! И именно сегодня утром. Бисмарк, Бисмарк, вечно этот Бисмарк! Это же кролик, разве не так, мадемуазель? (фр.)
37
Да, огромный черно-белый кролик. Вы его видели? (фр.)
38
Нет, мадемуазель, Винифред никогда не разрешала мне. Я постоянно спрашиваю: «Ну где же этот Бисмарк, Винифред?». А она мне его не показывает. Этот Бисмарк, он самая настоящая загадка. (фр.)
– “Oui, c’est un mystere, vraiment un myst`ere! [39] Мисс Брангвен, скажите, что Бисмарк – это загадка, – воскликнула Винифред.
– Бисмарк – загадка, Bismarck, c’est un myst`ere, der Bismarck, er ist ein Wunder, [40] – изображая, что она читает заклинание, пропела Гудрун.
– Ja, er ist ein Wunder, [41] – повторила Винифред со странной серьезностью, под которой таилась злая усмешка.
39
Да, он загадка, именно загадка. (фр.)
40
Бисмарк – это загадка, Бисмарк – это чудо. (фр., нем.)
41
Да, он чудо. (нем.)
– Ist er auch ein Wunder? [42] – презрительно ухмыльнулась мадемуазель.
– Doch! [43] – коротко отрезала Винифред с полнейшим безразличием.
– Doch ist er nicht ein K"onig. [44] Бисмарк не был королем, Винифред, как это получается с твоих слов. Он был всего лишь – il n’'etait que chancelier. [45]
– Qu’est-ce qu’un chancelier? [46] – поинтересовалась Винифред с легким презрительной безучастностью.
42
Он еще и чудо? (нем.)
43
Именно. (нем.)
44
Только он никакой не король. (нем.)
45
Он был лишь канцлером. (фр.)
46
А кто такой канцлер? (фр.)
– A chancelier – это канцлер, а канцлер, по-моему, это что-то вроде судьи, – сказал подходя к ним Джеральд и здороваясь с Гудрун за руку. – Вы скоро песню про Бисмарка придумаете.
Мадемуазель немного подождала, а затем едва заметно повторила свой кивок и свое приветствие.
– Так они, мадемуазель, не позволяют вам увидеть Бисмарка? – спросил он.
– Non monsieur [47] .
– Как нехорошо с их стороны! Что вы собираетесь с ним сделать, мисс Брангвен? Мне бы хотелось отослать его на кухню, чтобы его там изжарили.
47
Нет, мсье. (фр.)
– Только не это! – воскликнула Винифред.
– Мы собираемся запечатлеть его на бумаге, – сказала Гудрун.
– Да, положите его на бумагу, выпотрошите, расчлените на четыре части и подайте его на блюдечке, – сказал он, намеренно делая вид, что не понимает их.
– Нет! – еще громче воскликнула Винифред, давясь от смеха.
Гудрун, уловив в его голосе шутливые нотки, пристально посмотрела на него и улыбнулась.
Он почувствовала, как по его телу пробежал ток. Они многое сказали друг другу этим взглядом.
– Как вам нравится в Шортландс? – спросил он.
– Очень нравится, – беспечно ответила она.
– Я рад. Вы видели эти цветы?
Он увлек ее за собой. Она послушно последовала за ним. Винифред увязалась за ними, а гувернантка держалась поодаль.
Они остановились перед сальпиглоссисом, на котором распустились мраморные цветки.
– Они просто прекрасны! – воскликнула Гудрун, пристально разглядывая их.
Он не мог понять, почему от ее благоговейного, почти экстатического восхваления цветов задрожала каждая жилка его тела. Девушка наклонялась вперед и прикасалась к колокольчикам своими необычайно чувствительными и нежными подушечками пальцев. Он смотрел на нее и чувствовал умиротворение. Когда она распрямилась, она перевела вдохновленный красотой цветов взгляд на него.
– Что это за цветы? – спросила она.
– По-моему, какие-то петунии, – ответил он. – Но точно не могу сказать.
– Я такие вижу впервые, – сказала она.
Они стояли рядом, и им казалось, что вокруг никого нет, их души общались между собой. Он был влюблен в нее.
Она физически ощущала рядом с собой похожую на жучка гувернантку-француженку, сметливую и наблюдательную. Гудрун взяла Винифред за руку и, сказав, что они идут взглянуть на Бисмарка, направилась прочь.
Джеральд смотрел им вслед и не мог отвести глаз от мягкого, дыщащего умиротворением тела Гудрун, окутанного шелковистым кашемиром. Каким нежным, красивым и податливым, должно быть, было ее тело! Его разум залила радостная волна. Гудрун была всем, чего он только мог желать, она была самой прекрасной! Он хотел только прильнуть к ней, и ничего более. Он жаждал только такого бытия, в котором она была бы рядом и он отдавал бы ей всего себя.
Наряду с этим он остро и отчетливо ощущал аккуратную и хрупкую утонченность француженки. Высокие каблуки, тонкие лодыжки, безукоризненно сидящее черное шелковое платье и красиво уложенные в высокую прическу темные волосы придавали ей сходство с изящным жуком. Какую неприязнь будила в нем законченность и идеальность ее облика! Ему было крайне неприятно смотреть на нее. И в то же время он восхищался ею. В ней не было ни малейшего изъяна.
А вот яркие цвета в одежде Гудрун вызывали у него отторжение – вся семья носила траур, а она разоделась, словно попугай! Вот-вот, самый настоящий попугай! Он наблюдал, с какой неторопливостью отрывала она от земли ноги. Его взгляд скользнул по бледно-желтым лодыжкам, по темно-синему платью. Ему это нравилось. Очень нравилось. Даже в ее одежде чувствовался вызов – она бросала вызов всему миру. И он улыбнулся, как улыбается охотник звукам рога.
Гудрун и Винифред прошли через дом на задний двор, где находились конюшни и хозяйственные постройки. Там было пусто и тихо. Мистер Крич ненадолго уехал прогуляться, а конюх только что привел с прогулки лошадь Джеральда. Девушки подошли к стоящей в углу клетке для кроликов и увидели черно-белого кролика.
– Разве он не красавец! О, смотрите, как он прислушивается! Какой у него глупый вид! – коротко рассмеялась Винифред, а затем добавила: – О, давайте нарисуем, как он прислушивается, ладно? В том, как он слушает, вся его суть – правда, Бисмарк, лапочка моя?