Влюбленные
Шрифт:
— Да, есть немного, — призналась она тихо.
— У него, конечно, есть недостатки. Например, кривоватые зубы, но это ничего… Напротив, даже очень мило.
Амелия тоже обратила внимания на выступающие передние зубы Доусона, но… Стеф была права: они только придавали очарования его улыбке.
— А видела, какие у него мощные плечи? — распалялась няня. — Несколько фунтов отборного мяса. Я бы с удовольствием откусила кусочек!
— Ты неисправима, Стеф!
— Ну а ты? Разве тебе не хотелось бы впиться зубами в эти великолепные
По совести говоря, Амелия не могла не признать, что Доусон был физически довольно привлекательным мужчиной. В течение дня, пока она сидела под пляжным зонтиком и делала вид, будто читает какой-то популярный роман, ее взгляд нет-нет да и устремлялся к линии прибоя, где журналист гонялся за детьми. По правде сказать, он был очень неплохо сложен… да и с мальчиками Доусон явно играл с удовольствием, не притворялся. Подобная способность могла бы украсить любого мужчину, но…
— Мне почему-то кажется, с ним что-то не так… — задумчиво пробормотала она и только потом спохватилась, что думает вслух.
Стеф застонала.
— О черт! Он что, женат?
Амелия рассмеялась.
— Нет. То есть я не знаю, женат он или нет, я не спрашивала. Дело в другом…
— Тсс! Тише! Он идет сюда!
Амелия повернулась и действительно увидела Доусона, который уверенно шагал к веранде. Остановившись на нижней ступеньке крыльца, он почтительно наклонил голову.
— Это снова я. Увидел, что ты сидишь здесь, и решил принести свои извинения за то, что монополизировал твоих детей сегодня. А в качестве умилостивительной жертвы… — Он слегка приподнял руку, в которой держал открытую бутылку вина и два фужера, но, заметив пустой бокал Амелии, слегка нахмурился. — Но, кажется, я опоздал?..
— Ладно, пойду спать, — как ни в чем не бывало сказала Стеф. — Спокойной ночи.
Она вошла в дом, а еще через пару секунд свет на веранде погас — очевидно, Стеф машинально повернула выключатель, — и на веранде сразу стало темно.
Амелия и Доусон переглянулись. Увидев, что он улыбается, Амелия тоже усмехнулась:
— У моей няни склонность романтизировать все на свете, которая не дает ей покоя.
— Хочешь, я уйду? — предложил Доусон.
Амелия немного подумала.
— А что у тебя за вино? — поинтересовалась она.
— Красное.
Амелия протянула ему свой бокал:
— Наливай, раз уж ты все равно здесь.
— Сразу признаюсь, что эту бутылку я нашел в буфете. Очевидно, она осталась от прежних жильцов. Извини, не могу ручаться за качество.
— Зато я купила такую дрянь, которую чем ни разбавь — все равно будет лучше, — сказала Амелия.
Доусон поднялся на крыльцо и наполнил ее бокал, потом налил вина себе. Опускаясь в соседнюю качалку, он невольно застонал.
— О, завтра у меня будут ныть все косточки, — пожаловался он. — Хантер и Грант устроили мне хорошую тренировку.
Амелия в задумчивости провела кончиком пальца по ободку своего бокала.
— Мне нелегко это говорить — особенно если учесть все обстоятельства нашего знакомства. И все же… все же я должна поблагодарить тебя за то, что ты столько времени с ними возился. Для них это был настоящий праздник.
— Не за что. Если что — обращайтесь.
— Особенно им понравилась борьба, — продолжала Амелия. — Я видела, ты показывал им какие-то приемчики. Это что-то из дзюдо, верно? Я тоже пыталась давать им уроки, но… — Не договорив, она слегка пожала плечами.
Доусон вытянул ноги перед собой.
— Мамочки обычно не могут обучить сыновей борьбе, — сказал он. — Они все время боятся, что кто-нибудь из их дражайших чад заработает синяк.
Амелия улыбнулась:
— Ты прав. — Она сделала паузу, чтобы глотнуть вина. — А свои дети у тебя есть?
— Нет.
— Ты женат?
— Нет.
— А то Стеф интересовалась.
— Гм-м… — Он тоже отпил вина. — Позволено ли мне будет высказать кое-какие соображения?
— Насчет Стеф?
— Нет, насчет твоих детей.
Она зна́ком велела ему выкладывать.
— Честно говоря, я почти не разбираюсь в детях, но, на мой неискушенный взгляд, ты своих воспитала очень неплохо.
— Спасибо на добром слове.
— Например, ты научила их не пи́сать в бассейн.
Амелия расхохоталась.
— Кроме того, они не забывают говорить «спасибо» и «пожалуйста». А когда я предложил назвать линкор в твою честь, они сразу согласились, хотя за минуту до этого едва не подрались из-за того, будет ли корабль называться «Шрэк» или «Человек-паук».
— «Человек-паук» — это, конечно, Грант… — проговорила Амелия задумчиво. — Да, они — такие, и я не променяю их ни на каких других детей.
— Еще я заметил, — продолжал Доусон, — что из двоих Хантер более осторожен. Конечно, он не прочь пошалить, но в целом относится к любым вопросам достаточно вдумчиво. Можно подумать, Хантер уже сознает, что он — старший и отвечает за брата, хотя ему и кажется, что это не совсем справедливо. Что касается Гранта… — Тут он улыбнулся. — Он более непосредственный, живой, открытый и импульсивный. События он воспринимает такими, каковы они есть, — и реагирует соответственно. При этом Грант такой озорник! Куда больший проказник, чем брат.
— Ты неплохо их изучил. И всего-то за несколько часов.
— Наблюдательность — обязательное свойство всех представителей моей профессии. К тому же характеры людей интересуют меня больше всего остального. Когда я вижу нового человека, пусть даже ребенка, мне всегда хочется узнать, каков он на самом деле, что у него, так сказать, внутри. А чтобы выяснить это, вовсе не обязательно задавать вопросы. Мы — это наши поступки. Я смотрю, анализирую и понемногу составляю общую картину.
В ответ Амелия только кивнула, и он добавил: