Влюбленный Дракула
Шрифт:
— Ну что ж, тогда сиди на берегу, — бросил Артур.
Доктор Сивард осторожно взял меня за локоть и отвел в сторону. Взгляд его огромных влажных глаз был исполнен неподдельной печали.
— Мне бесконечно жаль, что я послужил невольной причиной вашего смущения, мисс Мина, — пробормотал он. — Могу ли я надеяться, что вы не держите на меня обиды?
Про себя я отметила, что доктор весьма недурен собой. Голос его, мягкий и вкрадчивый, наверняка с первых же минут пробуждал в пациентах доверие. Глубокое, мужественное звучание этого голоса странно контрастировало с хрупким сложением его обладателя и потому производило особенно сильный эффект. В серых глазах доктора Сиварда светился
— Вам не за что себя укорять, доктор Сивард, — ответила я. — Шутка вашего друга ничуть меня не обидела, а даже, напротив, позабавила.
С этими словами я вновь опустила глаза, надеясь, что разговор исчерпал себя.
— Счастлив слышать это, — сказал доктор Сивард и, сжав мою руку несколько крепче, чем это позволяли приличия, выпустил ее.
После этого гости начали прощаться. Я заметила, что Артур, обращаясь к миссис Вестенра, произнес «до свидания» с особой сердечностью.
Оставшись наконец наедине с Люси и со мной, миссис Вестенра первым делом заявила:
— Вижу, Мина, ты пленила нашего милого доктора Сиварда. В свое время он с ума сходил по Люси. Но не настолько, чтобы не понимать — он не может рассчитывать на руку девушки ее круга и с ее состоянием. А вот для тебя, не будь ты обручена, он стал бы прекрасной партией.
Я не сочла возможным принимать эти слова как оскорбление, ибо понимала, что они всецело соответствуют истине. Признаюсь, образ доктора Сиварда витал пред моим мысленным взором, пока я готовилась ко сну. Если Джонатан разлюбил меня, не попытаться ли мне полюбить кого-нибудь другого?
После того как мы с Люси улеглись в постель, я попыталась завязать с ней разговор. Однако моя подруга заявила, что умирает от усталости, и, не дослушав меня, закрыла глаза. Разочарованная и несколько обиженная, я перевернулась на бок и вскоре уснула.
Я лежала на диване в незнакомой гостиной. Моррис Квинс, Артур Холмвуд и миссис Вестенра стояли надо мной с мрачным выражением на лицах и наблюдали, как доктор Сивард давит обеими руками мне на живот. Глаза доктора были закрыты, ладони ощупывали выемку у меня под ребрами. Я была без корсета, лишь в тонкой ночной рубашке. Проворные пальцы доктора скользили все ниже, приводя мои нервы в напряжение. Кровь прилила к моим щекам, и я отвернулась к стене, чтобы не видеть устремленных на меня любопытных взглядов. Мы с доктором Сивардом дышали одинаково тяжело, и лишь звук нашего слившегося в унисон дыхания нарушал напряженную тишину в комнате. Я умирала от стыда и в то же время отчаянно хотела, чтобы пальцы его опустились еще ниже, туда, где плоть моя напряглась в ожидании мужского прикосновения. Против воли я начала слегка двигать бедрами; я ощущала на себе осуждающие взгляды, но не могла остановиться. Отчаянно борясь с охватившим меня желанием, я пыталась держать в узде собственное тело, но оно более не желало мне подчиняться. Ноги мои раздвинулись сами собой. Охваченная ужасом, я обливалась холодным потом, извиваясь под мужскими руками, гладившими мой живот. С содроганием я заметила, что это вовсе не изящные руки доктора. Меня ласкали огромные, мужественные, мощные ладони Морриса Квинса. Я выгнулась дугой, подставляя свое тело этим сладостным прикосновениям, и, более не заботясь о мнении соглядатаев, всецело отдалась охватившему меня потоку наслаждения.
Я застонала так громко, что проснулась и обнаружила, что лежу в постели одна. Люси опять исчезла. Подушка на ее стороне успела остыть. Догадавшись, что моя подруга вышла из комнаты уже давно, я вздохнула с
По коридору, одной рукой придерживая юбку, а в другой сжимая туфли, на цыпочках кралась Люси. Ее волосы, вьющиеся от влажного морского воздуха, в беспорядке рассыпались по плечам. Я пулей отскочила от двери и прыгнула в кровать. Но прежде чем я успела укрыться одеялом и притвориться спящей, Люси вошла в комнату. Она сразу поняла, что я не сплю, и принялась обшаривать комнату глазами, словно рассчитывала застать здесь кого-нибудь еще. Убедившись, что в спальне больше никого нет, Люси вперилась в меня пронзительным взором Медузы Горгоны.
— Зачем ты шпионишь за мной? — прошипела она. — Тебя попросила мама?
— Полагаю, в сложившейся ситуации тебе не стоит задавать вопросы, — отрезала я. — Лучше объясни, в чем дело. Я и не думала за тобой шпионить. Мне приснился дурной сон, я проснулась несколько минут назад и увидела, что тебя в комнате нет.
Люси обессиленно рухнула на постель. Выступающие ключицы подчеркивали, как она похудела. Она выглядела уставшей и в то же время словно светилась изнутри.
— Неужели ты ни о чем не догадалась? — удивленно спросила она. — А я думала, по моему лицу можно читать как по книге. Ох, Мина, когда ты влюблена, это невозможно скрыть. Любовь просто распирает меня изнутри. Мне кажется, она сочится из пор моей кожи. Любовь не хочет скрываться, она хочет заявить о себе всему миру. И от тебя, своей лучшей подруги, я больше не в силах таиться.
— Любовь? — недоуменно повторила я. За обедом мне отнюдь не показалась, что Люси охвачена страстью к своему жениху. — Так ты ходила сейчас на свидание с мистером Холмвудом?
— Господи боже, конечно нет! Глаза бы мои его не видели! Хотя я должна быть ему благодарна: ведь если бы не он, я никогда бы не встретила настоящую любовь. Да, да, я ему бесконечно признательна. Но только за то, что он познакомил меня со своим другом. Слушай, неужели нам удалось тебя обмануть? Это же просто здорово! Значит, мама и все остальные ни о чем не догадываются.
— Нет, Люси, только не это… — пробормотала я.
Перед мысленным моим взором встали сильные мужские руки, ласкавшие меня во сне. Я знала, именно эти руки вынули шпильки из волос Люси, именно эти пальцы перебирали ее шелковистые пряди.
— Мина, ты знаешь, что такое любовь? Знаешь, что она творит с человеком? Знаешь, что испытывает женщина в объятиях любимого?
Люси села и в упор уставилась на меня.
— Я была в его студии, — сообщила она. — Он втайне пишет мой портрет, и я позирую ему обнаженной. Одно это должно тебе сказать, как велика моя любовь. Я готова сидеть без движения всю ночь напролет, если он того хочет. О, какое это блаженство, когда он раздевает меня, берет мягкую кисточку и щекочет мое тело! Я хохочу до умопомрачения, а потом начинаю просить пощады!