Влюбленный мститель
Шрифт:
— Некоторые смастерила еще ее мать, — продолжал Джонатан, — и бабушка, а одну, самую драгоценную, — дед. Похоже, изготовление елочных игрушек — их семейная традиция. Поверь, я тоже нахожу это весьма необычным, хотя… сам было подумывал склеить пару безделушек и поднести ей на Рождество, да быстро отказался от этой мысли. Таланта не хватило.
Винсент вздохнул и наконец соизволил взглянуть на гостя.
— Никаких новостей, — бросил он в надежде, что Джонатан уберется восвояси.
— Так я и думал. Просто завел привычку являться сюда, как в клуб. Ты, разумеется, не возражаешь? Мой долг поддержать тебя и немного развеселить.
— Я в этом не нуждаюсь.
— Еще бы, — сухо заметил Джонатан. — Тебя ведь нисколько не волнует ее отсутствие. И сердце ничуть не сжимается. Жаль, что раньше я не понял, как бессовестно ты лжешь себе.
— Не представлял, что у тебя такое богатое воображение, Джон.
— Так кому ты все-таки лжешь — мне или себе? — усмехнулся виконт.
— Проваливай отсюда, — пробормотал Винсент.
— И позволить тебе одному упиваться своим горем? — удивился Джон, плюхаясь на диван рядом с Винсентом. — Кажется, старая пословица гласит, что беды лучше делить с другом. Я это знаю по себе.
— Ларисса стала бы для тебя всего лишь очередным приобретением. Ты не питаешь к ней глубокой привязанности.
— Верно, поэтому мое горе ничто по сравнению с твоим.
— Я не страдаю.
— Да ты настолько погружен в собственную скорбь, что света Божьего не видишь, — скептически фыркнул Джонатан. — Признайся, нужно быть полным идиотом, чтобы не обручиться с девушкой, когда представляется возможность.
— Ты не понимаешь, в чем дело, — процедил Винсент.
Джонатан вскинул брови.
— Очевидно, нет. А ты?
— Ты о чем?
— Неужели ты не сообразил, что она влюблена в тебя? Даже я заметил это, хотя старательно закрывал на это глаза. В мои планы отнюдь не входило, чтобы привязанность к другому помешала ей соблазниться блеском моего богатства. К сожалению, истинная любовь не имеет цены.
— Да пойми же, мне не хочется говорить на эту тему.
— Почему нет? А если представится такая возможность?
Такая возможность? Настолько далеко вперед Винсент не загадывал. Просто старался найти Лариссу. Собирался рассказать ей правду. Но вряд ли это что-то исправит, разве что на душе станет легче. Прошла уже неделя бесплодных поисков, и надежд ее отыскать оставалось все меньше.
Он не ожидал, что Ларисса сама придет за елочными украшениями. Но можно хотя бы прислать слугу!
Однако до сих пор так никто и не явился. Ларисса даже не знала, где хранится обстановка их дома, но по-прежнему не делала попытки вернуть ее, так что Винсент был полностью лишен возможности узнать, где скрываются Аскоты.
Он приказал обыскивать все гостиницы и постоялые дворы. За конторой Аскотов велось круглосуточное наблюдение. Корабль, на котором вернулся Джордж, все еще стоял на якоре в гавани, ожидая разрешения пристать к берегу, так что сам Аскот по крайней мере еще не покинул страну. Но куда он мог исчезнуть вместе со своей семьей, оставалось загадкой.
Очевидно, Джонатан устал ждать ответа на последний вопрос.
— Мне нужно кое в чем признаться, — со вздохом объявил он.
Винсент поморщился:
— Не нужно. Я не в настроении слушать исповеди.
— Жаль, — буркнул Джонатан. — Потому что все равно придется, хочешь ты этого или нет. Я пришел сюда просить тебя найти «Нимфу» не из одного желания завладеть картиной. Есть немало людей, которых я мог бы нанять и за гораздо меньшую цену. Но ты мне нравишься, Винсент. Мне импонируют твоя честность и то, что ты никогда не пытался нажиться на мне, как сделали бы многие на твоем месте. Видишь ли, у меня нет друзей — разумеется, настоящих.
— Вздор, стоит тебе появиться где-то, и вокруг собирается веселая компания…
— Пиявки, гнусные пиявки, — брезгливо отмахнулся Джонатан. — Им все равно, что я чувствую, о чем думаю, они преследуют одно желание — выманить у меня с десяток золотых монет. Так всегда было, с самого моего детства. Сам знаешь, я родился в рубашке.
— Но почему ты все это мне говоришь? — смущенно пробормотал Винсент.
Джонатан, слегка покраснев, все же храбро признался:
— Просто я втайне надеялся, что ты станешь тем близким другом, которого у меня никогда не было. И поскольку пока добиться этого я не сумел, решил, что обмен секретами и тайнами — лучшая основа истинной дружбы. Кроме того, у тебя тоже нет ни одного друга, верно?
— Так и есть, — пожал плечами Винсент.
— Тогда…
— Ты еще не понял, что я предпочитаю вести одинокую жизнь? — осведомился Винсент.
— Конечно, понял, и именно это мне так в тебе нравится. И то, что сам я порхаю, как бабочка, с места на место, еще не означает, будто мне такая жизнь по нраву. Понимаешь, я так одинок, так тоскую по нормальным человеческим отношениям, по родной душе, что даже прихлебателей от себя не отгоняю, хотя это лишь жалкая замена истинным чувствам.
Винсент с растущим смущением выслушивал эту внезапную исповедь Джонатана, потому что мог сказать бы то же самое о себе. До сих пор он не понимал, что между ними так много общего. Недоверие к людям не позволяло им обоим никого подпускать близко. Они опасались обжечься, поэтому подчас были чересчур осторожны.
— Ты еще не испытываешь жалости ко мне? — с надеждой вопросил Джонатан.
— Нет.
— Черт возьми…
— Но буду рад, если останешься на ужин, — рассмеялся виконт.
Глава 22
По иронии судьбы Ларисса тоже сидела перед елкой. И тоже в одиночестве. Тоже вспоминала игрушки, украсившие другую елку. А эта ей не принадлежала. Никто о ней не заботился, так что ветви побурели, и на полу лежал круг упавших иголок, которые не успевали убирать слуги. Елка стояла в доме Эпилби, давних друзей отца, все еще живущих в Портсмуте. Джордж отвез туда негодующего Томаса и убитую горем Лариссу прямо из особняка барона.
Его дочь находилась в ужасающем состоянии и к тому же терзалась вопросом, почему ни разу не подумала об Эпилби как о людях, к которым можно обратиться за помощью. Рано или поздно она вспомнила бы о них и о многочисленных портсмутских друзьях детства, каждый из которых с радостью распахнул бы двери перед ней и Томасом. Но в то время она, пусть и бессознательно, забыла об их существовании, и все только потому, что хотела остановиться под крышей барона.
Конечно, так случилось из-за болезни Томаса, по крайней мере тогда ей удалось убедить себя в этом. Для мальчика долгое путешествие в Портсмут могло бы стать роковым. Но если ехать в закрытой коляске, как следует закрыть двери и окна и гнать лошадей, все наверняка обошлось бы. Однако предложение Винсента подоспело как раз вовремя. А желание Лариссы узнать Винсента ближе не позволило хорошенько поразмыслить, чтобы найти другой выход.