Влюбленный повеса
Шрифт:
Ее так и подмывало захлопнуть дверь перед его носом и запереть ее. Но неизвестный уже протиснулся мимо нее в холл, где и застыл, скрестив руки на груди.
Пропуская его, Дэнни сжалась и втянула живот.
— Они правда еще спят. Вам который нужен?
— Джереми.
— Ну, этот встанет не скоро. Вчера допился до положения риз и теперь отсыпается.
Золотистая бровь взлетела до самых волос.
— Что за чепуха! Джереми напился? Быть того не может. Он с младых ногтей приучен к крепким напиткам. Этот малый способен пить не пьянея,
Дэнни метнулась к лестнице, забыв поднять юбку, споткнулась о подол, подобрала юбку слишком высоко и перешла на бег. Она не собиралась будить Джереми только для того, чтобы доложить о госте. Ее не покидали мысли об услышанном от незнакомца.
Мэлори никогда не пьянеет? Значит, прошлой ночью он ломал комедию, чтобы заманить ее наверх, в свою постель? — Ублюдок! Да как он посмел!
Она разозлилась настолько, что стучать в дверь и не подумала. Влетев в спальню, она обнаружила Джереми в постели: он уже не спал и широко ухмылялся с самодовольным видом. Завидев Дэнни, он сел, его лицо стало настороженным.
Подбоченившись, она остановилась прямо перед ним и выпалила ему в лицо:
— Сукин сын! Только попробуй еще раз хитростью влезть мне под юбку — получишь такую трепку, что вовек не забудешь! И даже если меня потом выгонят — плевать!
— Какой хитростью?
— А кто вчера ночью притворялся пьяным? Скажешь, не ты? Ты же никогда не пьянеешь!
Он усмехнулся:
— Это я так сказал? Верно, теперь припоминаю.
— А еще жаловался, что сам не найдешь постель, Вспомнил?
Он хмыкнул:
— Дэнни, детка, ты не оставила мне выбора. В отчаянии я решил не брезговать никакими средствами. Пара нехитрых уловок — и я узнал, что на вкус ты бесподобна.
— Правда? — рявкнула она и вмазала ему по щеке кулаком.
Дэнни ожидала, что он увернется. Раньше он делал это легко. Но удар попал в цель, от него заныли костяшки пальцев. Тем не менее Дэнни осталась довольна собой.
— Ну как, нравится? — злорадно осведомилась она. — И на этот раз вы еще легко отделались, приятель. Чтоб больше не было никаких поцелуев!
Она широким шагом вышла из спальни и с размаху уткнулась в каменную стену — так ей показалось. Страшноватый гость, которого она оставила в холле, успел подняться наверх, очевидно, потеряв терпение.
— Ступай, плутовка, — велел он ей. — Можешь не сомневаться, я продолжу начатое тобой.
Эти слова прозвучали чересчур зловеще, и Дэнни поняла, что одним синяком под глазом Мэлори вряд ли отделается. Так ему и надо, мерзавцу.
Глава 23
Джереми со стоном повалился на кровать, узнав гостя по голосу. А он так надеялся, что до возвращения отца у него еще есть в запасе пара дней. Но Джордж, несомненно, притащила его в столицу, едва услышав, что корабль брата уже в порту. И, судя по первым словам Джеймса, обеспокоенные родственники уже поставили его в известность, что Джереми ведет себя недостойно.
— Прячешь подбитый глаз, юноша? Джереми повернулся к отцу, указывая на щеку.
— Смотри сам. Ее кулак угодил вот сюда, глазу тоже слегка досталось. Думаешь, будет синяк?
— Я думаю, — отозвался отец, — что ты рехнулся, если связался с потаскушкой, которая вместо пощечин раздает удары кулаками.
Джереми усмехнулся:
— Ничего подобного. Ты же видел ее. И прекрасно понимаешь, почему меня тянет к ней, несмотря на тяжелые кулаки.
— Это само собой, — согласился Джеймс, подошел к кровати, взял Джереми за подбородок и повернул его голову в, одну и в другую сторону, разглядывая быстро опухающую щеку. — Синяка, похоже, не будет, но отека хватит, чтобы отпугнуть дочь Альберта Баскомба, и она двинется на поиски другой добычи.
Джереми заморгал:
— Черт возьми, ты и это знаешь?
Джеймс удобно устроился на одном из двух жестких стульев.
— Хочешь, расскажу, как прошло у меня утро, сынок? По настоянию Джордж мы были дома уже к девяти и застали там Эдди, который от нетерпения чуть не прожег дыру в ковре. Через полчаса он сбежал, не выдержав разговора.
— Кто бы сомневался, — усмехнулся Джереми. Его отец был белой вороной в стае Мэлори: всегда поступал по-своему и нарушал условности так, как ему заблагорассудится, чем и навлекал на себя недовольство родни. Братья отреклись от него на целых десять дет, пока он разбойничал в северных морях. Но потом его вновь приняли в лоно семьи, а он продолжал жить как вздумается.
Джеймсу просто нравилось быть не таким, как все. Даже имена он переиначивал на свой лад. Почти все в семье звали Регину Реджи, а Джеймс превратил ее в Реган, к вящему недовольству братьев. Даже собственную дочь Джеклин он звал Джеком, чему отчаянно сопротивлялись ее дяди.
— Затем явился Тони и напророчил, что твоя команда скоро уйдет с корабля, потому что ты спишь с одной из служанок, — продолжал Джеймс.
— А я думал, хотя бы он меня поймет, — признался Джереми.
— Его все это изрядно насмешило. Из моего брата получился заботливый отец — он даже думает по-отцовски.
— Значит, он уже забыл, каково это — быть молодым и не связанным семейными узами?
— Вот именно.
— Но ты-то не…
— К этому мы еще вернемся, юноша; — перебил Джеймс. — Милая кошечка Реган подоспела как раз вовремя, поддержала Тони и добавила к твоему послужному списку леди Баскомб.
— Как, черт возьми, Реджи про нее узнала? Я говорил об этом только с Дрю и Перси… впрочем, все ясно. Опять длинный язык Перси!
— На самом деле эта девчонка Баскомб распускает слухи, что выйдет за тебя еще до конца года. А Реган как-то подслушала ее разговор с подругой: леди готова на все, лишь бы заполучить тебя.