Влюбляться не запрещается!

Северская Мария

– Ты же не будешь против, если я тебя обниму? – произнес ее отец.

– Конечно, нет, – проговорила девушка и сама кинулась в его раскрытые руки.

Это было такое странное, такое невероятное ощущение – оказаться в объятиях родного отца, что все остальное моментально отступило на задний план, и ее затопило чувство облегчения и радость.

Ей показалось в эту минуту, что они были знакомы всегда, с самого момента ее рождения. И девушка была больше чем уверена, что отец чувствует то же самое, ведь он ни на секунду не усомнился в том, кем она ему приходится. Он словно давно ее

ждал.

– Кстати, меня зовут Ванда, – запоздало представила она, когда отец наконец выпустил ее из рук.

– Удивительно, – улыбнулся он. – Виктория выбрала для нашей дочери мое любимое женское имя!

– Я думаю, это потому, что она очень сильно тебя любила, – проговорила Ванда.

День клонился к закату. Они сидели на широкой террасе, опоясывающей второй этаж отцовского дома, пили лимонад и наблюдали, как солнце медленно скрывается за соседним холмом.

Дом Давида находился на высоком холме, за пределами крепостных стен Урбино. Из его окон открывался изумительный вид на город. А еще вокруг был разбит большой, не слишком ухоженный сад, больше походящий на настоящие джунгли.

За проведенные вместе часы Ванда и ее отец успели обговорить сотню тем. Девушка рассказала Давиду о своей школе и планах на будущее, в свою очередь, он поведал ей о своей жизни. Они даже договорились о том, что девушка приедет к нему на летние каникулы и если удастся уговорить, то привезет и маму.

Отец записал все координаты дочери в свой ежедневник и телефон, раз пять спросил, как она считает, не будет ли против ее мама, если он после стольких лет выйдет с ней на связь.

Ванда видела, как сильно он волнуется, но все не решалась спросить его о том, что произошло семнадцать лет назад между ним и ее родительницей. Наверно, она так бы и не смогла заставить себя задать этот вопрос, если бы мужчина не поднял эту тему сам.

– Твоя мама не оставила мне ни своего адреса, ни номера телефона. Я пытался искать ее, но тщетно. Хотел поехать в Москву, но мои родители не пустили. – Он тяжело вздохнул. – Знаю, звучит смешно. Все-таки я был уже взрослым человеком тогда, но в Италии семья ценится превыше всего. Для итальянца нет ничего страшнее, чем поссориться с родителями. Вот я и не решился. Хотя, если бы я знал, что у меня должна родиться дочь… – Мужчина надолго замолчал, и Ванда не стала выдергивать его из раздумий. – А потом тяжело заболел мой отец, и мне пришлось взять на себя наш семейный бизнес.

– Пап, а почему мама вообще от тебя уехала? – спросила девушка.

Он поднял на нее грустный взгляд:

– Она решила, что не нужна мне. Дело в том, что еще до встречи с ней я был помолвлен и не успел помолвку расторгнуть. Все закрутилось так быстро… Мы с твоей мамой встретились, влюбились… Признаться, я и забыл тогда о своей невесте, тем более что никогда ее не любил, мы практически не общались. Нашего брака хотели наши родители. А потом твоя мама случайно узнала, что я не свободен, и сбежала. Это стало для меня ужасным ударом. Ничто не предвещало беды. Но мы были совсем молодые и часто совершали необдуманные поступки. Так что Виктория лишь оставила мне письмо, в котором просила забыть о ней и быть счастливым с моей невестой. – Он усмехнулся. – Кстати, на ней я так и не женился, как ни уговаривали меня это сделать мои родители.

Ванду поразила эта история. Слишком она была похожа на ее собственную ситуацию с Лукой. Только одно отличалось: у Луки пока еще имелись возможности ее найти. Он знал и ее телефон, и адрес гостиницы. Но, видимо, у него просто не было желания с ней встречаться.

– У мамы есть картина, на которой изображен зимний Урбино, – произнесла девушка. – Очень красиво. Кругом снег… Крестная говорила мне, что мама приезжала сюда еще, ну, после вашего расставания. Когда уже знала о том, что беременна. Поэтому я решила, что ты не можешь не знать о моем существовании.

Отец пораженно уставился на нее:

– Но я на самом деле даже не догадывался! И уж точно не встречался с Викой после того, как она от меня сбежала! Может быть, ты что-то путаешь? Я бы ни за что не оставил тебя, даже если бы она вычеркнула меня из своей жизни. Ты же моя родная дочь!

Он говорил так искренне, что Ванда сразу ему поверила. Оставалось только гадать о том, что делала ее мать в Италии во время ее повторного визита.

– Я обязательно расспрошу ее сразу же, как вернусь, – пообещала она не столько отцу, сколько себе. – И отвертеться ей больше не удастся.

Вечером к отцу забежала его сестра Луиза – она принесла домашнюю пиццу и вкуснейшие равиоли с сыром. Так что Ванде на сегодня выпало еще и знакомство с тетей.

– А я сразу, как только тебя увидела, поняла, что ты дочь Давида, – сообщила она, как только схлынули первые радостные эмоции. – Не бывает так, чтобы люди были так друг на друга похожи и не являлись родственниками.

Девушка в ответ лишь улыбнулась. При более близком знакомстве Луиза ей очень понравилась, к тому же теперь Ванда точно знала, что та – ее тетя, а не мачеха, и этот факт тоже изменил отношение к ней.

– Жаль, что ты уже завтра улетаешь, – вздохнула женщина. – Ну, ничего. Когда ты приедешь летом, со всеми познакомишься: и со своими двоюродными братьями, и с бабушкой.

– Думаете, она будет мне рада? – засомневалась девушка. – Она же была против моей мамы.

Луиза погладила ее по плечу:

– Время меняет людей. Твоя бабушка уже старенькая, и за эти годы, поверь мне, она не раз пожалела о том, что помешала счастью своего сына. Она больше чем кто-либо другой из нашей семьи переживала, что он живет один, и у него нет ни жены, ни детей. Так что она будет просто счастлива познакомиться с тобой.

– Здорово! – произнесла Ванда, хотя в глубине души она пока не могла смириться с тем, что мать отца в свое время не приняла ее маму.

– Не суди ее слишком строго, – вмешался Давид. – Все мы совершаем ошибки. Кто-то в своей жизни обходится исключительно ошибками легкими, незначительными, а кто-то ошибается сильно, и от его решений и поступков страдают другие. Это я к тому, что и платят за свои ошибки эти люди разную цену. Вот и твоя бабушка много лет живет с огромным чувством вины.

Девушка никак не стала комментировать сказанное отцом, хотя, признаться, была с ним согласна.