Вместе вопреки
Шрифт:
Когда мне было двенадцать, они что-то не поделили со своим главным конкурентом — Алексеем Акуловым, больше известным как Акула. И тот меня похитил. Его люди подкараулили меня у школы, засунули в машину и вывезли в небольшой дачный кооператив в пригороде. Хотя тогда я об этом не знал, конечно. Понятия не имел куда меня везут и что от меня хотят. Догадывался, конечно, так как знал о бизнесе отца, но похитители не спешили мне ничего объяснять.
Мой голос звучит ровно и я даже не могу сказать, что приходится для этого прикладывать огромные усилия. Возможно, затей я этот рассказ несколько лет назад, мне бы не
— Дом был большим, но меня, конечно, в лучших традициях, держали в подвале. Правда, он был довольно светлый и теплый, так что грех жаловаться.
— Грех жаловаться? — принцесска нервно прикусывает губы.
— Все могло быть гораздо хуже, — пожимаю плечами. Даже в двенадцать лет я это понимал.
—За мной оставили приглядывать двух торчков Семена и Женю, хозяева им не особо доверяли, видимо боялись, что те обколются в конец и двенадцатилетний шкет сможет выкрасть у них ключ, поэтому они находились в подвале со мной. А люк сверху открывался лишь раз в два дня, когда люди Акулы привозили еду и им дозу. Мы целыми днями играли в нарды и относились они ко мне нормально, не как к дорогому гостю, конечно, но и не как к пленнику.
Меня они особо не стеснялись, спокойно обсуждали дела насущные. Поэтому я знал, что их босс выдвинул требования моему отцу и попросил за меня двести тысяч баксов и беспрепятственную транспортировку их груза по его территории. И если насчет денег я был уверен, что отец не поскупится, то насчет маршрута даже у меня были сомнения. Слишком большой куш этот Акулов просил, слишком самоуверенным он был.
Но отец согласился и ребята расслабились, поверили, что сделка у них в кармане. Первый этап прошел успешно, он заплатил им половину суммы и отдал один из складов на окраине. У отца было лишь одно условие — чтобы на вторую часть сделки Акулов приехал сам. Помню, его люди тогда с большим ажиотажем обсуждали решится их босс или струсит. Теперь они приезжали не раз в два дня, а практически все время проводили в этом доме и разрабатывали план действий. Женю часто вызывали “наверх” и потом он пересказывал новости Семену. Ну и мне заодно, раз уж я находился с ними. Я слышал как они обсуждали сколько оружия стоит брать на сделку.
Акула не струсил. Правда, собрал с собой почти всех своих людей. Даже Жене выдал автомат, несмотря на то, что тот оружие до этого только по телеку видел. Но Акулов хотел произвести впечатление, показать моему отцу, что у него достаточно людей для того, чтобы противостоять самому крутому наркодилеру города.
— И как, доказал? — едва слышно спрашивает принцесска.
— Разумеется, нет, — усмехаюсь. — Отец убил всех. Его люди зачистили подчистую всех, кто пришел на сделку. По их договору, меня должны были вернуть отцу после того как первый груз успешно пройдет через область. То есть, отец понимал, что своим решением избавиться от Акулы и его людей, он подписывает мне смертный приговор…
Я видел как Семен нервничает, его напарник должен был уже давно вернуться, но мы так и сидели в одиночестве.
Ближе к ночи он, наконец, решился позвонить кому-то из своих дружков, потом другому, третьему… Когда никто из них не удосужился взять трубку, Семен начал что-то подозревать. И паниковать, разумеется. Потому что несмотря на то,
Ближе к утру ему удалось дозвониться кому-то из общих знакомых, тот ему и сообщил о том, что никто из команды Акулы не выжил после встречи с моим отцом.
Семен начал истерить, в сердцах разбил телефон, забрав у нас последнюю попытку на спасение и пытался выбить люк в потолке, хотя сам до этого уверял меня, что выбраться изнутри ни за что не получится. Меня он не трогал. Я боялся, что он начнет вымещать зло на мне, но видимо, даже такой обколотый отморозок понимал, что мне еще хуже, чем ему. Он оказался в западне из-за того что всех его друзей убили, я же был в этой западне просто потому что отец от меня отказался. Решил не давать слабину перед конкурентами…
— Марат, мне так жаль, — по щеке Алисы медленно ползет слеза и я всем сердцем ненавижу себя за то, что это еще не конец. Что если я продолжу рассказ, это наверняка разобьет ей сердце. Но рассказать пол истории — еще хуже, чем не рассказать ничего. Я уже сделал ей больно, а на ее вопросы так и не ответил…
— Утром Семен не проснулся. Рядом валялись два шприца и я так подозреваю, что он умер от передоза. Сейчас я понимаю, что мне очень сильно повезло. Потому что если бы у него просто закончились наркотики и я остался взаперти со здоровым мужиком в стадии бешеной ломки, я бы вряд ли выжил. Но тогда мне было не по себе, да…
— Не по себе? — эхом повторяет принцесска и я лишь пожимаю плечами. Думаю, мы оба догадываемся, что двенадцатилетнему мальчику было не просто не по себе, он рыдал от страха, молил о помощи и постоянно звал отца, хотя глубоко внутри знал, что тот не придет.
— Меня нашли через одиннадцать дней, — резко выдыхаю, желая как можно быстрее покончить с этим рассказом.
— Ты провел с телом этого… как его, Семена одиннадцать дней?
— Да, — киваю, гадая, когда она поймет, что это было не самым страшным.
— Что ты ел? — распахивает она глаза, пытаясь заглянуть мне в самую душу.
— Еды мне хватило на пять дней. Все-таки они привозили ее на троих, а я остался один.
— Пять дней, — одними губами шепчет Алиса. — Что ты ел остальные шесть дней?
— Остальные шесть дней я ел то, что казалось мне не таким свежим и привлекательным в течение первых пяти… На шестой день эти остатки были не слишком аппетитными, зато на восьмой показались лучшим деликатесом, — вспоминаю пытаясь выдавить из себя улыбку. Мне кажется, стоит мне закрыть глаза, я снова почувствую запах заплесневелого хлеба и полугнилых помидор, которыми я питался эти дни.
— Вода? — выдыхает она.
— Воды было полно. Я так подозреваю, что подвал изначально планировался под сауну, поэтому там была система водопровода. Причем, даже не городского, а из какого-то источника. Женя постоянно нахваливал ее оздоровительные свойства.
На какое-то время мы оба замолкаем, принцесска слегка раскачивается на стуле, пытаясь переварить свалившуюся на нее информацию. И мне, если честно, тоже нужна передышка. Несмотря на то, что голос мой не дрожит и сердце бьется довольно ровно, этот рассказ дается мне нелегко. Потому что как бы трудно мне ни было в физическом плане, в моральном было еще тяжелее. Особенно первые дни… когда я все еще ждал отца. Все еще верил, что он придет за мной. Что мой самый близкий человек не предал меня.