Вместо неё
Шрифт:
– Герман, госпожа Белая очень хочет с тобой познакомиться.
Герман учтиво поклонился.
– Мне чрезвычайно приятно…
– Антон рассказывал мне, что вы весьма галантны, – одобрительно кивнула дама.
– Вы родственница Антона Белого?
– Да, одна из тетушек.
Герман улыбнулся еще учтивее. Между ним и Людмилой Белой – которая вскоре попросила называть ее Люси – завязался разговор. Обсудив университет, преподавательский состав, общих знакомых и еще много мелочей, Герман осведомился о здоровье Антона и Анны.
– Они прекрасно. Анна опять в положении.
Герман высказал свою радость. Люси скривилась:
– Да,
– Похожа на предыдущую пассию?
– Да, до Анны наш Атон встречался с одной моделью, – Люси, как Герман уже заметил , была из сплетниц, поэтому начала рассказывать с большим энтузиазмом, – Почти капля в каплю Анна, но у них не вышло, и он женился на другой. И слава богу, семья не одобряла ту, другую, понимаете ли – дочь профессора намного предпочтительнее дочери тех, кто отказался от нее при рождении.
Люси неприятно рассмеялась.
– В какой-то момент мы все уж было подумали, что Антон так и не откажется от своей шлюхи, – слово “шлюха” в устах Людмилы Белой очень удивило Германа, – Но здравый смысл взял свое. И все равно, они так похожи…
Всю ночь Герман не мог сомкнуть глаз. Причиной тому, увы, было не выпитое на вечеринке. Из его головы никак не выходило то, что сказала ему тетушка Антона.
Если предыдущая девушка была столь похожа на Анну, то этот факт удивительно и четко связывался в логическую цепочку с шизофреничным бредом Екатерины.
С другой стороны, Антону, наверное, просто нравились девушки определенного типа. И он, нагулявшись с одной, женился на другой. И все же…
Герман начал вспоминать Анну, которую некогда знал он. Анну Хитрову, не Анну Белую.
На ум ему приходил образ молодой, но почти всегда грустной девушки. Анна Хитрова с детства привыкла к тяжелой судьбе – быть женщиной. Она ухаживала за отцом, сначала как хозяйка дома, потом, когда болезнь отца начала давать свое, уже как сиделка. От этого, времени на себя у Анны оставалось не так уж много. Смешно, но дочь профессора даже не обучалась в университете. Она посещала вечернюю школы и курсы медсестер. Анна хотела стать папе последней опорой, а личная жизнь…Хм…Миловидная, Анна, как помнил Герман, не гналась за нарядами и безделушками, она всегда использовала минимум косметики, и никогда не красила волосы.
Если подумать обо всем этом, то женщина, называющая себя Анной Белой, действительно сильно отличалась от Анны Хитровой. Ухоженность, красивый макияж, дорогая одежда, спортивные автомобили и сиделка, нанятая для отца…
Герман встал с кровати и направился на кухню, чтобы принять таблетку снотворного. Если он заразится шизофренией на такой глупой почве, его карьере это точно не поможет.
С утра голова Германа прояснилась. Конечно, статус Анны повысился, откуда и вытекает ее нынешний внешний вид, насчет остального было глупо думать. Между тем, его рука потянулась к телефонной трубке и Герман набрал телефонный номер Анны.
– Привет, с Новым Годом, – мягко сказал он.
– Привет, – ответила Анна на другом конце провода, – Тебя тоже. Как ты?
– Прекрасно. Хочу тебя поздравить: слышал, у вас в семье будет пополнение.
– Да, спасибо, через два месяца наконец-то появится моя девочка.
– Поздравляю.
– Спасибо.
В телефонной трубке повисло молчание. Герман набрал воздуху в легкие и выдохнул:
– Анна, я недавно видел твою мать.
Молчание.
– Она говорила, как скучает по тебе, и, может это не мое дело, но прекрасное ли это время – рождение твоей дочери – чтобы наладить свои отношения с матерью.
В трубке на другом конце все еще висела тишина. Потом Герман услышал вздох Анны, и она сказала:
– Герман, моя мать – больной человек. Ты не должен верить тому, что она говорит.
Герману стало не по себе. Несмотря на то, что и слова не было сказано об его истинном разговоре с Екатериной, он четко понимал, что Анна имеет в виду. Она знала. Знала о догадках Екатерины.
– Да, прости Аня, я не хотел вмешиваться.
– Ничего, Герман.
Опять молчание.
– С Новым Годом, – пробормотал Герман.
– С Новым Годом, – и на другом конце провода послышались длинные гудки.
Герман повесил трубку. После короткого разговора с Анной ему снова захотелось поговорить с Екатериной.
На третий день после Нового Года Герман снова постучался в маленькую съемную квартирку Еатерины, но дверь ему так и не открыли. Подождав с полчаса, Герман ушел. На следующий день история повторилась, и через два дня тоже. Скоро Герман оставил свои попытки. В университете снова начались занятия. Понемногу Герман забыл о своих злополучных мыслях и вернулся к обычной жизни. Он читал лекции, общался со студентами. Пришла пора зачетов и Герман стал часто оставаться по вечерам, принимая то одного, то другого студента-неумеху. В один из таких вечеров Герман засиделся, разъясняя полеты, почти до закрытия университета. В большинстве комнат уже погасли огни. По коридорам пошла безмолвная толпа вечерних служащих – уборщиц. Одна из них зашла и в кабинет Германа. Не обращая никакого внимания ни на него, ни на его студента, женщина принялась за свое дело. Герман закончил беседу, поставил зачет. Студент ушел, и Герман уже и сам собирался следовать за ним, как поймал на себе злобный взгляд убиравшей в комнате женщины. Это была маленькая полноватая дама, с водянистыми глазками и седыми, плохо убранными волосами. Герману стало не по себе. Он поспешил собрать в портфель все свои бумаги и выйти в коридор. Уборщица тоже закончила свою работу и, выйдя в коридор, направилась в противоположную от Германа сторону, еще раз бросив на него свой неприязненный взгляд. Герман закрыл кабинет, и тут до него дошло. Это определенно стоило попробовать…
Герман нагнал уборщицу и спросил:
– Простите, вы знакомы с Екатериной Хитровой?
– Вам какое дело, профессор? – рявкнула уборщица.
– Я хочу с ней поговорить.
– А…Теперь вы ей верите, – злорадно прошептала его собеседница.
– Значит, знаете, – подытожил Герман.
– Это уже никому не поможет, – женщина отвернулась и хотела уже пойти прочь. Герман, сам от себя такого не ожидая, схватил ее за руку.
– Дайте мне адрес, – сказал он, лишь потом прибавив, – Прошу.
Уборщица ухмыльнулась:
– Как хотите.
Настоящая квартирка Екатерина находилась в таком же плохом районе, что и съемная. На самом последнем этажа, в доме без лифта и мусоропровода.
Это обстоятельство почему-то напомнило Герману о книжных героях трущоб, неких отверженных…Стряхнув эту мысль, Герман постучался с дверь. За ней послышался шум, и скоро на пороге появилась сальная толстушка в халате.
– Вам чего?
– Я хочу поговорить с Екатериной Хитровой.
Толстушка оглядела Германа с головы до ног, облизнула верхнюю губу, покрытую пушком усов, и громко крикнула: