Вместо неё
Шрифт:
Рукой, женщина предложила Герману проследовать за ней на малюсенькую грязную кухню, где она, ни говоря ни слова, поставила чайник, указала Герману на стул, а когда тот сел, устроилась с противоположной стороны стола и сказала:
– Я очень рада видеть вас. Спасибо, что пришли.
– Да, мне тоже очень приятно, но хотелось бы узнать кто вы, и для чего Вам я?
На лице женщины промелькнула неприязнь.
– Моя дочь. Все дело в ней.
Говоря, женщина нервно теребила свои руки.
– Я знаю, что вы были знакомы.
Герман помотал головой.
– А я пожалуй закурю…, – дрожащей рукой дама достала дешевую сигарету, потом зажигалку, зажгла сигарету, с наслаждением затянулась…
Герман прервал ее.
– Вы так и не представились.
– Да-да, – снова выражение неприязни, – Меня зовут Екатерина Хитрова. Я была матерью Анны.
– Прошедшее время? – скептически спросил Гэрри.
– Да. У меня есть все основания полагать, что мою дочь убили.
Все тело Германа пронзил холод. На лбу проступили капельки пота. Неужели Анна мертва? Как? Когда?
Эти вопросы вырвались из уст Германа, и Екатерина холодно ответила:
– Она умерла около трех лет назад…
Тут Герман рассмеялся:
– Вы сумасшедшая!
Екатерина вскочила, и на секунду Герману показалось, что она ударит его, но вместо она схватила чайник и дрожащей рукой налила полную чашку кипятку, которую придвинула к Герману. Потом бросила на стол два дешевых пакетика, и, нервно обхватив свою чашку пальцами, сказала:
– Вы не понимаете! Нет, вы ничего не знаете…
– Простите, Екатерина, но я видел вашу дочь около трех месяцев назад, значит, она не могла умереть три года назад…
Катя снова презрительно посмотрела на Германа.
– Вы имеете в виду, что видели женщину, которая сейчас играет Анну.
– Играет Анну?
– Да.
Герман отхлебнул горячего и невкусного чая, и, стараясь скрыть свое раздражение, сказал:
– Возможно…
– Вы каким-то необычайным образом проходите на мои занятия, подкладываете мне записки, а теперь утверждаете, что ваша дочь уже три года как мертва, тогда как я видел ее совсем недавно и в полном здравии.
– Повторяю, вы видели не Анну, – пробормотала Екатерина, но, отхлебнув чаю, продолжила уже более спокойно, – Но я действительно, лучше все объясню. Начнем с того, что вы знали мою Анну. Я видела старые фотографии. И, кроме того, вы знаете ее.
Герман молча смекнул, что под “ее” Екатерина имела в виду Анну-самозванку, как она считала.
– Я приношу свои извинения за конспирацию, но я знаю уборщицу вашего университета, поэтому я могла проходить на ваши лекции через черный ход, и просила ее во время уборки подбрасывать вам мои записки.
– Это было так необходимо? – скептически спросил Гэрри.
Екатерина сглотнула:
– Если бы вы знали все. Я живу в страхе, и не хотела подвергать вас ему. Не стоит, чтобы этот человек видел нас вместе.
– Этот человек?
– Да, мой зять.
Герман тяжело вздохнул: какой бред!
Екатерина затянула еще одну сигарету.
– Три года назад моя дочь вышла за Антона Белого, а через несколько месяцев он убил ее. Я точно это знаю. Сейчас на месте моей Анны другая. Она похожа на нее, но это не Анна. У нее другое тело, другой характер, нет ничего общего с моей дочерью!
– Вы в этом так уверены?
Екатерина кивнула.
– Но ваш бывший муж не придерживается такого мнения.
– Напыщенный болван! Он никогда не думал ни о ком, кроме себя! Ему все равно, с кем жить, лишь бы были его драгоценные книжки и толпа почитателей.
Герман прикусил губы. Ему было все сложнее слушать этот бред.
– Зачем вам я? – спросил он.
– Вы можете помочь мне доказать правду, – впервые доверительно и мягко сказала Екатерина, – Вам поверят, и моя дочь будет отомщена.
Герман встал из-за стола.
– Простите, боюсь, вы не по адресу.
Екатерина тоже вскочила. Ее рука метнулась к кухонному ножу, но замерла над ним.
Герман поспешил покинуть ее.
Екатерина явно не рассчитывала на это. На многих ее история произвела бы хотя бы толику впечатления, но Герман, увы, знал историю самой Екатерина.
К слову сказать, сам Герман никогда не одобрял отношения преподавателей со своими молоденькими студентками, и потому профессор Хитров служил отличным примером его правоте.
Будучи уже серьезным профессором, он был вынужден жениться на забеременевшей от него студентке. Это не было счастливым браком. Хитров увлекался своей работой, книгами, обществом учеников и другими молоденькими студентками. Они не прожили и несколько лет после рождения дочери, когда у его жены обнаружили первые признаки шизофрении. Болезнь развивалась, у Хитрова не было не времени ни желания поддерживать жену, брак рушился, и все закончилось разводом. Екатерина сразу попала в лечебницу, ее лишили родительских прав, а Хитров так и остался при своей работе, книгах и студентах, за небольшим исключением маленькой дочери.
Герман знал эту историю, и, конечно же, не собирался верить женщине, больной шизофренией.
Похоже, Екатерина осознала то, что обращаться к Герману ей не следует, да и никогда не следовало, потому что с момента их злосчастного интервью Герман ее более не видел. Прошла неделя, две, три. Герман их не считал, его жизнь текла тихо и спокойно. Под Новый Год в университете было много вечеринок. Какие-то были веселыми и буйными, какие-то интеллектуальными, но за два дня до праздника Герману пришлось посетить одну из самых скучных – вечеринку спонсоров университета. Там были всевозможные господа такие-то, и госпожи те-то. Через час, когда Германа уже начало подташнивать, к нему подвели высокую сухощавую даму.