Вне имён
Шрифт:
– Стерг, а ты на этих трясульках девку не видал? Ну, той, что с настоящим была? Помнишь, когда мы за ним, настоящим, следили, так их вместе видели?
– Нет, вроде как. Может, она в туалете или на кухне плакала. Милый другой козой увлёкся.
– Шеф сказал, чтобы мы за ней внимательно следили: вдруг та заподозрит чего... Ещё забьёт тревогу. И сдаст нашего, как человека в неадеквате.
– Это мы ей полный неадекват устроим, на всякий случай, - хихикнул Стерг.
– В особенности, если что не так пойдёт. Попадёт к Кроту и его компании...
– В смысле - убьют медики девку? Под видом операции?
– Ну, что ты! Зачем так сразу - и убивать! Может, вырежут только какой-нибудь не слишком нужный орган... Месяцев шесть в себя приходить будет. А за это время дело и сделается. Так - и проще, и с пользой. Орган продать можно. Пошли, что ли? Хватай товар снизу, за тот край!
Когда шаги спускающихся по лестнице незнакомцев, которые не удосужились закрыть дверь на чердак, наконец, затихли, Маша вышла из своего укрытия. Странные и страшные слова и напугали её, и отрезвили одновременно. А также посеяли множество размышлений. Да, что-то неясное, но жуткое до озноба почудилось ей в словах незнакомцев. И, хотя и не было в том полной уверенности, но Маша решила, что говорили они именно о Николае, а в конце разговора даже упомянули о ней самой. Что происходит? Чертовщина какая-то...
Глава 2. Фрэд.
Мария спала беспокойно, всю ночь провела, как в лихорадке, и проснулась в холодном поту... Вечером она успела съездить и забрать в квартире Николая свои немногочисленные вещи и перевезти их обратно в общежитие. Сам Николай к этому времени еще не вернулся. А девчонки, живущие с ней в одной комнате, к счастью, ещё не заняли её кровать, разве что навалили на неё разные сумки с вещами, привезёнными из дома. И тактично не спросили у неё ничего. Маша, когда она вернулась в общежитие, тут же разобрала вещи из сумки, присела на своей кровати, поставила будильник (завтра нужно будет встать рано, на учебу - в первую смену), и быстренько забралась под одеяло.
Ей приснился страшный сон... Снился огромный зал на первом этаже, с приоткрытой в него дверью. Там, за дверью, из которой клубами выползал синий дым, была толпа людей, танцующих парами. С абсолютно белыми лицами. И на этих лицах застыло одно и то же выражение злобной остервенелости.
"Там - Николай!" - подумала Мария во сне, и ринулась вперёд. Но, у входа в зал ей преградила дорогу одна из танцующих: выскочила навстречу. Она смахивала на вчерашнюю брюнетку, с такими же, крашенными в алое, ногтями. И всё же, была гораздо старше и еще более походила на цыганку; тем более, в накинутом на плечи цветастом ярком платке.
– Ты куда?
– зловеще спросила эта женщина.
– Ты думаешь, что заберёшь его отсюда?
– и она громко захохотала.
– Он теперь - мой! Но, впрочем, он мне абсолютно не нужен. Хочешь - забирай. Если сможешь, - и цыганка пропустила Машу в зал с танцующими парами.
Теперь этот зал был абсолютно пуст, тёмен и громаден. От этой пустоты повеяло жутким, могильным холодом. Это был совсем не тот зал, в котором танцевали пары, а ледяной громадный склеп. Только с окнами, которые всё более увеличивались и устремлялись ввысь: туда, куда удалялся и потолок. Зал становился всё больше, всё выше уносились каменные своды. Полумрак пустого зала навевал печальные и страшные мысли. Холодный призрак леденящего хохота; озноб сковал тело... И - никого, ни души. Холод, пустота... А потом - наступила тьма, и поглотила всё вокруг. Осталась только тьма и пронизывающий ветер...
Мария проснулась.
Проснувшись, судорожно оглядела комнату. Было ещё далеко до рассвета. За стеной барабанил дождь. А на сердце было тяжело. Не отступала неуёмная боль. Как же холодно... Пусто и холодно... На душе. Бывает так: вроде - был друг. И больше его нет. Совсем. Хотя, он и не умер. Друга больше нет, а с ним - нет больше и части души, и прежнего мира. В один момент всё переворачивается навсегда, и рвётся материя бытия... И ангелы плачут: "Всё не так, как должно было быть. Всё будет вовсе не по божественному плану". И смеются бесы где-то в темноте, и едкое зловоние и злословие наполняет тоскливую комнату. Ведь в мире существуют не только ангелы...
И все мы взаимозаменяемы. Как партнёры по танцам. Нет никакой любви, никакой верности - только чьё-то вечное "хочу". Партнёры по танцу, называемому "жизнь"... Раз-два-три, раз-два-три, раз-два-три, раз... А теперь - поменяйтесь партнёрами... И снова - раз-два-три... Бабочки-мотыльки кружатся в ритме вальса. Им всем хочется впиться своему партнёру в глотку, и сосать нектар. Это - очень злые, хищные мотыльки. Они готовы жить во всю прыть своих усиков и ножек, с удовольствием давя окружающих... Раз-два-три... Один из мотыльков вдруг упал и забился в судорогах... Не беда. Остальные продолжат танец, совершенно не заметив трупа, что валяется у них под ногами. Ведь все - просто взаимозаменяемые партнёры, а кружение не останавливается никогда. И никому нет дела до чужого горя. Выживают сильнейшие и бодрейшие. И всех на этом празднике жизни интересуют только сильные и выносливые. Нет ни привязанности, ни... души. Мотыльков интересуют только те бабочки, которые умеют добывать нектар. Взаимозаменяемая, пошлая до омерзения, жизнь...
Маша зачем-то встала, оделась и вышла в дождь, туман, темноту... Она слонялась по городу до рассвета. По мокрому, сырому Питеру. А, когда вернулась, снова завалилась в постель. Кажется, у неё начинался жар. Беспокоил надсадный кашель. "Не всё ли равно?" - подумала она, желая снова провалиться в сон, чтобы не видеть этих стен, этого мира, не слушать своё глупое сердце, ноющее о несбывшихся надеждах на любовь и верность... Сон больше не шел. Скоро пора было уже вставать, идти на занятия.
Раздался звонок, и она машинально его приняла.
– Машуля! Ты куда подевалась? Ты мне нужна!
– раздался у неё в ушах голос Николая.
Она молчала.
– Машуля! Между нами ничего не было. Ну, с той брюнеткой... Ты - где? Я тебя хочу! Алё... Ты - слышишь?
Маша выключила телефон. "Ага, брюнетка, всё же, ему не далась... Но в этом нет его заслуги, отнюдь. Хорош гусь!" - подумала она. И вдруг, неожиданно для себя самой, зарыдала, уткнувшись в подушку.
"Совсем нервы сдали!
– подумала она немногим позже.
– Надо хоть как-то отвлечься... За ноутом посидеть, что ли...
Она примостилась на краю кровати, судорожно вцепилась в ноутбук и набрала в поисковике первое, что пришло в голову...
"Что делать?" - задала она вопрос, просто так. И... с удивлением обнаружила, что вывалилась куча сайтов.
Но она не стала их открывать и читать.
"Мне очень плохо. Эй, кто-нибудь!" - настукала она следом. И... Через несколько минут на экране, в левом углу, появилась надпись:
"Здравствуй. Меня зовут Фрэд. Я могу с тобой поговорить".
"Здравствуй, Фрэд. Я - Мария. И мне очень плохо".