Вне Объектива
Шрифт:
— Хорошо. Но к сведению, описала ты его как чертовски горячего.
Я не отвечаю, потому что мне нечего добавить к тому, о чем я не имею понятия.
Поезд в метро тормозит на остановке, и жители Нью-Йорка заполоняют пространство. Пожилая латиноамериканская женщина садиться перед нами, кладя огромный кошелек на слабые колени. Я фокусировалась на ней, изучая ее разноцветные рисунки на сумке и красивые оттенки темных и серых тонов на волосах. Она - хорошее отвлечение от пристального взгляда Наоми, которые, кажется, выжигает мне дырку на другой стороне лица.
После минуты молчания
— Я забыла сказать тебе, мой друг с работы сегодня играет в футбол в Центральном парке. Я сказала ему, что мы забежим поздороваться, если получится.
Я не очень хочу встречаться с ее друзьями. Это вообще не имеет значение. Я уже закрыла тему обсуждения Джуда, и тем более, если я не захочу обсуждать друга, это заденет ее чувства.
Я намазываю себе на лицо улыбку и поворачиваюсь к ней.
— Звучит клево. Я его раньше видела?
— Не-а. Он работает в другом отделе, и мы встретились только на прошлой неделе во время всеобщего собрания. Его зовут Беннетт.
Я размышляю над именем, пытаясь вспомнить, знала ли я каких-либо Беннеттов, но ничего не приходило на ум.
— Звучит забавно, — одобряю я. — Он друг-который-друг? Или друг-который-скоро-станет-парнем?
Губы Наоми изогнулись в скромной улыбке, и медово-коричневый взгляд опустился на леггинсы. Даже без ответа очевидно, что она взбудоражена этой потенциальной встречей.
— О'кей, в конце концов, хоть кто-то из нас отхватит себе лакомый кусочек, — подмигиваю я, когда электричка доходит до нужной остановки.
— Он сказал, что они будут на Грейт Лон [11] рядом с 85-той стрит, — заявляет Наоми между прерывистыми вздохами, когда мы останавливаемся попить.
Я вытираю каплю пота, стекающую по лбу, тыльной стороной ладони.
— Хорошо. Давай сделаем внешнюю петлю и срежем по газону.
11
Большая поляна в Центральном парке Нью-Йорка.
Она кивает в знак согласия, но затем колеблется, убирая пластиковую бутылку. Ее плечи поникли, и лицо сморщилось в раздумьях.
— Я - идиотка, что согласилась встретиться с ним после пробежки? — спрашивает она. Редко можно увидеть уязвимую сторону Наоми, и никогда не знаю, как реагировать при этом.
— Почему? Ты выглядишь атлетичной и горячей! — заверяю я ее.
— Я не верю тебе, — раздражается Наоми, когда мы снова начинаем бегать. Мы выбегаем на полосу толпящихся мамочек с колясками и бежим на полной скорости, будто соревнуемся в марафоне. В ритме Нью-Йорка.
— Ты похожа на такого дохлерода, прям дрыщ-от-кутюр, — попыталась я сказать ей это со строгим лицом, но потом мы обе упали в истерическом смехе.
Если без шуток, то я могу по пальцам одной руки пересчитать, сколько у нее было неловких и глупых моментов за все четыре года нашей дружбы.
— Наоми. Ты действительно думаешь, я бы отправила тебя к этому парню,
Наоми улыбается мне на этот счет, так что думаю, я ее этим зацепила.
— Я довольно-таки уверенна, что мужчины любят женщин за правильное соотношение талии к бедрам, чтобы беспроблемно делать детишек, — она растягивает слово «детишек» с таким голосом, как у здорового мужика, и мы обе снова смеемся как ненормальные, от чего при беге уже колит в боку. Почему я думала, что пробежка с ней, это хорошая идея?
Я вздыхаю.
— Боже... Почему это звучит так грубо?
— Потому что это, естественно, странновато. Если я правильно помню слова первокурсника факультета психологии, то мы любим животный запах мужчин, потому что подсознательно понимаем, что они могут о нас позаботиться... типа эволюция, мать ее. Отбор наилучших, — добавляет она, подмигивая.
В это время чересчур загорелый, накаченный мужчина пробегает прямо по курсу в ярком неоновом обтягивающем костюме. Я наклоняюсь к Наоми, когда он отбегает от нас на некоторое расстояние.
— О, да. Могу поспорить, что он мог бы позаботиться обо мне. Он уж точно выглядит как альфа-самец-охотник, — я приподнимаю брови, как бы намекая, и мы опять бьемся в очередных конвульсиях хихиканья.
— Даже не думай.
С моим-то кризисом очарования я навряд ли найду себе такого мужика. Так, разве можно назвать это кризисом очарования, когда у тебя не было секса три года? Уж лучше, чем долбанная «пыльная чаша».
Поляна на Грейт Лон - чудесная. Это то, что большинство людей воображают, когда думают о Центральном парке. Множество троп извиваются по всему парку, но Грейт Лон - это нетронутое, широкое пространство с яркой, зеленой травой на фоне кленов и сосен.
Сегодня день еще более волшебный, чем обычно, потому что происходит смена сезонов; воздух окутан свежим холодком, оставляя испепеляющую жару июля и августа в далеких воспоминаниях.
Осень в Нью-Йорке - это что-то необычное. Кроны городских деревьев меняют цвета на яркие оттенки меди и золота. Затем практически всю ночь листья падают на землю, выдыхая из себя жизнь. Я люблю слушать хруст опавших листьев под ногами, которые покрывают дорожки, словно слезы деревьев.
Мы с Наоми блуждаем, остывая после бега, и выискиваем ее друга. Столько людей отдыхает на свежем воздухе! Я даже не могу представить, чтобы кто-то сидел дома в такую погоду. Семьи устраивают пикники, а группки ребят играют в фризби и бейсбол. Я замечаю группку людей среднего возраста, одетых в реглан-рубашки, где на спине красуются спортивные принты.
— Он сказал, что с ним группа из десяти парней, — уточняет Наоми, сканируя толпу. Мы огибаем детишек, прыгающих через скакалку и затем обходим небольшой ряд сотен. Когда мы переходим на другую сторону, Наоми застывает на тропинке, и я чувствую, как ее напряжение витает в воздухе. Ее карие глаза широко раскрыты, будто прямо перед собой она видит призрака. Я медленно следую ее взгляду и замечаю самое офигенное, что когда-либо видела.