Вне Объектива
Шрифт:
Я охватываю спинку ее стула и наклоняюсь.
— Хочешь домой? — спрашиваю я, наблюдая, как ее глаза расширились от шока, от чего я засмеялся.
— Не со мной... Хочешь, я довезу тебя до дома, потом поеду к себе? — уточняю я, но не уверен, что пытаюсь убедить ее или себя. Не хочу оставлять ее больной.
— Эм,.. — бубнит она, глядя на Наоми. Я поднимаю голову вместе с ней, и вижу подростковые нюни в виде обнимашек и поцелуев ее подруги с Беннеттом. Он практически прижал подругу Чарли к стулу, а она тем временем запустила руки в его идеально зализанные волосы.
— Я думаю, что могу и сама добраться до дома, — произносит Чарли, кивая раз, потом еще раз, видимо пытаясь убедить себя в этом.
— Я не могу позволить тебе этого, Чарли.
Ей нет места в моей жизни.
— Нет, действительно, Джуд. Я не хочу утруждать тебя, — добавляет она, вставая и поворачиваясь к ребятам.
— Я поеду домой, — озвучивает она над столом. — Мне нужно, эм, вставать рано утром. Наоми, я напишу тебе завтра, — произносит она, еле улыбаясь. Том начинает вставать, и я кидаю в его сторону убийственный взгляд. Том не поедет с ней. Я должен был подойти сегодня утром и сказать ребятам, что она для них - запретный плод, и я не собираюсь повторять свою ошибку дважды.
Том застывает как вкопанный, не зная, как действовать.
— Я довезу ее, — мой тон не может быть яснее ясного. Я не собираюсь драться с Томом из-за этого. Ему нужно отступить.
— Увидимся на следующей неделе, парни.
К тому моменту Чарли уже была на полпути к выходу, и мне пришлось бежать, чтобы догнать ее. Когда я оказываюсь рядом с Чарли, она одаривает меня робкой улыбкой.
— Как ты так быстро передвигаешься? — ворчу я, обхватывая ее талию. Жест слишком интимный, но он дает мне чувство заботы над ней. Я не хочу, чтобы Чарли поскользнулась и упала. Удивительно, но она не отпрянула. Вместо этого, Чарли примкнула ко мне, прислоняясь всеми изгибами тела.
Моя рука практически поглощает ее миниатюрную ручку, и я вздыхаю, думая, что было бы, если она пришла одна. Проводит ли вечера в одиночестве? Конечно же Наоми составляет ей компанию большую часть времени.
Я слышу, как она мурлыкает мне в грудь, и опускаю взгляд.
— Я рада, что ты едешь со мной, — произносит она и вперивается в пол, смущенная от сказанной правды.
Я нежно приподнимаю подбородок Чарли, как я хотел сделать на фотосессии.
— Ты уверена, что не хочешь, чтобы тебя забрал Том? — спрашиваю я, потому что мне безумно любопытна ее реакция. Ревность — одно из новых ощущений для меня, из-за которого начинаешь осознавать, что я все-таки зависим от этого ангела.
Чарли жует губу, но не смотрит в глаза, зато взгляд блуждает по щетине, и затем она все-таки кивает.
— Скажи мне, Чарли.
Ее губы нежно раскрываются, и она делает медленный вдох.
— Я хочу, чтобы ты забрал меня.
ГЛАВА 6
Джуд
Остатки трезвости Чарли испарились по пути домой. Алкоголь уже начал наматывать обороты в ее теле. Я не из тех парней, кто спит с пьяными женщинами; тем более, я не забочусь
— Сколько рюмок ты выпила с Томом?
— Две, — она сжимает губы и выдавливает «фу».
— Но я сделала еще несколько глоточков дома, — уточняет мне Чарли, поворачивая голову к окну. Я держу ее достаточно крепко, но уверен, если отпущу, то Чарли, словно ленивец, сползет на пол такси.
— Ты всегда так много напиваешься? — спрашиваю я мягко. Не хочу ее судить, но меня беспокоит, что она не подумала поесть прежде, чем опаивать свой желудок алкоголем.
— Никогда, — шепчет она; невозможно игнорировать грусть, наплывшую на эти голубенькие глазки. Сейчас она выглядит безнадежно потерянной.
Я сжимаю утешающе плечо, не зная, где блуждают ее мысли. Она наблюдает за ландшафтом Нью-Йорка, мелькающим за окном машины. И после нескольких минут молчания Чарли наконец-то выговаривает:
— Мама пила много.
Такое признание ввело меня в ступор. Такая изящная девушка не могла вылезти из дерьмового прошлого. Такси останавливается перед светофором, который горит красным светом, после чего Чарли начинает рассматривать семью, выгуливающую собаку на поздней вечерней прогулке. В какой семье она родилась?
— Я приходила со школы, и она уже обычно начинала осушать вторую бутылку вина за день. Я знала, потому что она позволяла мне играть с пробками, — смеется Чарли с ноткой грусти.
Слова звучат так неясно, будто она витает в облаках. Чарли, наверное, не знает, что говорит вслух? Она не смотрит на меня, а разговаривает с пустотой, от чего я ее не тревожу. Я хочу знать, почему в этих глазах столько грусти.
— Она не была алкоголичкой-преалкоголичкой, — вновь смеется она, но не так беспечно. С капелькой боли и пустоты, от чего я прижимаю ее сильнее, пытаясь отгородить от плохих воспоминаний.
— Она чувствовала себя великолепно и дурачила всех у себя в клубе анонимных алкоголиков. Она вела себя с ними трезвой и чистой, но рядом со мной она превращалась в мерзкую алкашку. Она высказывала мне все отвратительные вещи, когда я была подростком. Что у трезвого на уме, то у пьяного на языке, да? — она делает паузу. — Боже, ненавижу ее.
Городские огни освещают бледноту лица Чарли, и вдруг на нежной щечке появляется влажная очерченная дорожка. Я протягиваю руку, чтобы смахнуть слезу, даже не задумываясь о дальнейших последствиях. Завтра я буду прежним Джудом, но сейчас я весь ее.
— Я сожалею, Чарли, — шепчу я ей на ушко, наблюдая, как мурашки расцветают на ее шее.
Слова возвращают Чарли к реальности, и, неожиданно для меня, она отстраняется.
— Зачем я все это тебе говорю? — она стряхивает мысли и облокачивается на спинку сидения. Момент упущен, и я могу только чувствовать ту самую стену, воздвигнутую от всего мира. Снова.
Она не раскрывается; Чарли предается пьяным воспоминаниям, чтобы смешать их с туманным ночным воздухом.
— Джуд, мне нехорошо, — выдавливает Чарли, сжимая веки от боли.