Вне подозрений
Шрифт:
— Вы… э-э… не встречались до суда? — спросил Денем.
— Нет, — ответил Батлер. — Я и так знал, что могу услышать от этого свидетеля.
— Вы спасли жизнь мисс Эллис, — заявил доктор. — Я горжусь знакомством с вами, сэр.
— А я — знакомством с вами, доктор, — отозвался Батлер, выпрямляясь с учтивостью XVIII столетия. — Вы лечащий врач миссис Реншо?
— Едва ли, — сухо произнес доктор Бирс. — Думаю, миссис Реншо получает медицинские консультации на Харли-стрит [11] или
11
Харли-стрит — улица в Лондоне, где находятся приемные частных врачей.
— А как сейчас миссис Реншо?
— Не знаю. Она не хочет меня видеть. Думаю, мне лучше уйти.
— Скажите, доктор, вы считаете и этот дом «нездоровым»?
— Прошу прощения?
— Мой юный друг, — Батлер отозвался о Чарли Денеме, как будто тому было четырнадцать лет, — напомнил мне о ваших показаниях. Вы утверждали, что в доме миссис Тейлор нездоровая атмосфера. Можете ли вы сказать то же самое об этом доме?
— Сэр, я…
В этот момент в комнату вбежала горничная Китти.
— Только один из вас может подняться наверх, — сообщила она. — Мистер Батлер.
Батлер колебался, поскольку доктор Бирс собирался заговорить, но в итоге последовал за Китти.
Она проводила его по главному коридору в просторный задний холл, откуда деревянная лестница поднималась — сначала вдоль левой стены, потом вдоль задней — к галерее с балюстрадой, где находились двери спален. Здесь было темно из-за экономии электричества, и Батлер несколько раз спотыкался. Китти постучала в дверь задней спальни, справа от лестницы, и открыла ее.
— Да? — послышался изнутри женский голос.
Люсия Реншо в белом кружевном пеньюаре сидела в кресле возле портативного электронагревателя. Она поднялась с робким и ошеломленным видом.
Циничный холостяк Патрик Батлер получил удар в сердце.
Он смутно сознавал, что стоит в спальне с высоким потолком и старомодными ставнями на больших окнах и что на столике между двумя кроватями горит лампа. Сзади и чуть слева виднелись белые плитки современной ванной.
Что касается остального…
— Мистер Батлер? — тихо спросила Люсия Реншо.
Недавно она горько плакала, но об этом свидетельствовали только маленькие красноватые прожилки на белках умоляющих голубых глаз. Пышные золотистые волосы, разделенные пробором, падали на плечи.
Люсия была довольно высокой, хотя Батлеру она казалась среднего роста или даже маленькой. Ему приходили на ум такие определения, как «здоровая» или «цветущая», которые обычно вызывали у него смех. Розоватая кожа женщины контрастировала с белой тканью пеньюара, а плотное кружево не могло полностью скрыть тот факт, что в спешке она надела под него только бюстгальтер и панталоны. На ногах были розовые атласные туфельки.
— Мистер Батлер? — неуверенно повторила Люсия.
Приходится признать, что Патрик Батлер, словно школьник, с трудом контролировал свой голос.
— Да, миссис Реншо.
— Они все против меня, — сказала Люсия. — Все меня ненавидят. Вы поможете мне?
— Я сделаю большее. Я вас спасу.
Благодаря старомодной галантности, скрывавшейся под внешним высокомерием, Батлер не видел ничего мелодраматичного в этих словах и в том, что за ними последовало. Люсия импульсивно протянула руку, и он с серьезным видом запечатлел на ней поцелуй. «Господи!» — подумал Батлер.
— Я знала, что вы это сделаете, — промолвила Люсия. — Когда я слышала вас вчера в суде… Суд! — Она вздрогнула. — Пожалуйста, садитесь.
— Благодарю вас.
Люсия указала на свободное кресло с противоположной стороны электронагревателя и села с изяществом, невероятным в этот неуклюжий век, откинув назад золотистые волосы и глубоко вздохнув. Розовая кожа вновь мелькнула и скрылась в пенном кружеве белого пеньюара.
— Мне нравятся красивые вещи, — продолжала она. — Я наслаждаюсь жизнью! Я никогда не выхожу из себя и не бываю грубой с людьми, даже в нынешние времена. А теперь…
— Ваш муж мертв. Я сожалею…
— Я тоже сожалею, но только из-за воспоминаний. — Люсия отвернулась и закрыла глаза. — Вчера вечером я просила Дика дать мне развод. Вот почему я находилась в этой комнате, когда он умер.
Батлер не понимал причины своего удивления.
— Ваш муж умер в этой комнате?
— Да. Я… — Люсия заколебалась и обвела комнату глазами полными слез, потом слегка отпрянула, словно испугавшись угрозы. — Я не должна сидеть здесь, верно? Но я была так расстроена и испугана, что просто не знала, где нахожусь. Может быть, нам перейти в другое место?
— Конечно нет! — Слова «дорогая моя» застряли у Батлера в горле. — Ваше поведение вполне естественно, миссис Реншо.
— Вы так думаете?
— Разумеется. Но, чтобы помочь вам, я должен услышать, что произошло. Вы говорите, что просили вашего мужа дать вам развод?
— Да.
— А что вы имели в виду, добавив: «Вот почему я находилась в этой комнате, когда он умер»?
— Я имела в виду, легла спать в этой комнате. — Люсия опустила взгляд. — Мы уже больше года занимаем разные спальни. Но прошлой ночью я решила спать здесь.
— Хотя намеревались просить его…
— О, не по той причине, о которой вы думаете!
— Я вовсе не думал…
Оба, смутившись, умолкли. Конечно, Батлер сказал неправду. Внезапно возненавидев покойного Ричарда Реншо, он не удержался от вопроса:
— Что собой представлял ваш муж?
— Это очень интересно. Он походил на вас.
— На меня?
— Не внешне. Дик был очень смуглым и черноволосым, а вы светлокожий, и у вас русые волосы. Но его голос, осанка и некоторые жесты…
Черт бы побрал этого типа! Батлеру, сознававшему, что его мозги не в лучшем состоянии, хватило ума ограничиться просьбой: