Вне поля зрения

Леонард Элмор Джон

— Тянуть тоже не стоит, как будто у нас времени целый вагон. — Бадди припарковал «олдс» рядом с лифтом. — Может, оставим новые тряпки в машине, чего их таскать?

Пожилой джентльмен в бейсбольной кепке предложил Карен перекинуться в «джин».

Несколько дам по пути к лифту поинтересовались, не решила ли она здесь поселиться.

Потом еще одна ветхая, седенькая старушка за восемьдесят, похожая на мышку, с тростью из ротанга в руке, спросила, уж не к матери ли она приехала. Карен совершила ошибку, сказав, что нет, ее мать скончалась. Ей пришлось убрать

с дивана рацию и захваченный из квартиры Бадди «Нейшнл инквайрер», чтобы бабушка могла сесть рядом, похлопать ее по руке, побормотать о том, что на все воля Божья, и осведомиться о причинах смерти. Карен сообщила, что мать умерла двенадцать лет назад от лимфомы, но не Ходжкина. Старушка издала «О!», еще несколько раз похлопала ее по руке, потом рассеянно осмотрелась и заявила, что ей пора принимать таблетки.

Карен проводила взглядом сухонькую фигурку с огромной тростью, едва передвигавшую ноги к лифту, и снова подумала о матери, которой сейчас было бы всего пятьдесят семь — и жила бы она дома, а не ползала бы в этой богадельне, и каждый день выходила бы в сад в соломенной шляпе и перчатках, подстригала бы кусты и выпалывала сорняки, и тогда дом был бы виден с улицы. Она вспомнила, что говорила об этом всем своим друзьям, даже Рею Николету, а затем мысли ее переключились на оперативную группу, на агентов в засаде, на слова Бердона: «Ты дашь им подняться. Сама ничего не предпринимай».

Она перевела взгляд влево, на лампу рядом с диваном, на гигантскую шеффлеру в горшке рядом со входом. Двери лифта были прямо перед ней, меньше чем в тридцати футах.

Сухонькая старушка все еще дежурила возле них, опираясь на трость.

Тут лифт открылся, и Карен заметила внутри двух мужчин примерно одинакового роста. Один — в темной рубашке и брюках, второй…

Второй был одет в оранжево-желтый пляжный костюм и держал в руке соломенную сумку.

Старушка уже пробиралась в лифт, нащупывая каждый шаг тростью.

Мужчина в пляжном костюме смотрел прямо на Карен, а она смотрела на него — лампа дневного света, помещенная на потолке лифта, горела как на процедуре опознания. Пляжный костюм не шевелился и, только когда двери лифта стали закрываться, поднял вверх руку.

Прежде чем двери закрылись, Фоули — а это был именно он — помахал Карен, как будто здоровался.

Лифт остановился на третьем. Старушка не тронулась с места, и Бадди спросил:

— Матушка, это случаем не ваш этаж?

Та словно очнулась, посмотрела на указатель со светящимися цифрами и проскрипела:

— Ой, правда мой.

— И наш тоже, — сообщил Фоули, оглядываясь на Бадди. — В холле я видел Карен Сиско. По-моему, наверху нас ждут не дождутся ее приятели.

Они пропустили старушку, которая долго выходила из лифта, нашаривая путь своей тростью, после чего скользнули по коридору к двери с табличкой «ВЫХОД» и спустились по лестнице в гараж.

— Я так думаю, — сказал Бадди, когда они запрыгнули в машину, — что мы выезжаем сегодня.

Его спокойный тон пришелся Фоули по душе. Бадди никогда не нужно было напоминать, что они не настолько торопятся, чтобы сшибать все машины на своем пути.

— Лифт поднимется на седьмой, и она посчитает, что мы решили скрыться у себя, — предположил Бадди. — Значит, у нас есть еще несколько минут.

Они

уже выезжали из гаража, вливались в поток машин.

— Она нас видела, — возразил Фоули. — Значит, поняла, что мы попытаемся смыться.

— Ну, — пожал плечами Бадди, — если они знают, где я живу, значит, определили, на чем я езжу. Может, возьмем другую машину? На этой еще калифорнийские номера. Или навесим на нее флоридские. У меня есть отвертка в бардачке. Знаешь, во Флориде принято ездить с одним номером. Может, и в других штатах так же? Давай-ка тормознем, пока не выехали на девяносто пятое. Здесь рядом, на проспекте Халландейл-Бич, есть «Уол-Март», рядом с которым всегда стоит куча машин. Что скажешь?

— Она смотрела мне прямо в глаза — и ничего. Не закричала, даже не пошевелилась.

Они неслись по А1А — двухполосной улице, полной огней машин.

— Слава Богу, что уже темно, — вздохнул Бадди, покосившись на Фоули в зеркало заднего вида.

— Она просто сидела и смотрела на меня.

15

— Он в самом деле помахал тебе? — спросил отец.

— Поклясться не могу, но практически уверена, — ответила Карен. — Поднял руку на уровень головы и, как мне показалось, помахал, когда двери лифта закрывались.

Семь вечера, суббота, весь день их дома не было, и сейчас они решили выпить немного на кухне, а потом поехать куда-нибудь поужинать.

— Может быть, просто почесал голову?

— И все время смотрел прямо на меня.

— Он понял, что ты его узнала?

— Уверена. Поэтому, наверное, и помахал. Терять ему было нечего. Понимаешь, что я имею в виду? Он уже не мог притвориться кем-нибудь другим, ведь я видела его в этом дурацком пляжном костюме. — Карен чуть заметно улыбнулась. — Хладнокровный парень, этого не отнять.

Отец тоже старался быть хладнокровным — в ее присутствии.

— А ты в ответ не помахала?

— Времени не было. Двери уже закрылись.

— Но, думаю, тебе хотелось махнуть ему, — как можно более небрежно заметил отец, сам до конца не понимая, говорит ли он серьезно и стоит ли всерьез относиться к словам своей маленькой дочурки, выслеживающей беглых преступников и доставляющей их в федеральный суд. — А что потом?

— Я связалась по рации с Бердоном, сказала, что Фоули меня узнал и что они с Бадди обязательно выйдут из лифта раньше. Он оставил одного агента в квартире, а с остальными прочесал все этажи.

— А ты сама что делала?

— Бердон приказал сидеть на месте. Еще я связалась с ребятами на улице и велела им проверить вход в гараж. Правда, тогда мы не знали, есть ли у Бадди машина, а если есть, то какая и где зарегистрирована.

— Они все еще могли быть в отеле.

— Могли, но на самом деле смылись — еще до того как пара агентов, что дежурила на улице, добежала до гаража. Бердон связался с шерифом Броуарда, тот позвонил в «Аутотрек» и выяснил, что у Бадди есть «олдс» модели восемьдесят девятого года, зарегистрированный в Калифорнии на имя Оррена Брэгга. Однако облавы на дорогах при помощи местной полиции устраивать было уже поздно. Бердон, правда, объявил тревогу по всем постам, но Бадди и Фоули явно успели сменить машину или, по крайней мере, номерные знаки.