Вне поля зрения
Шрифт:
— По-моему, у меня никогда не было пальто.
— Ты и в Детройте никогда не был. В январе там яйца звенят на морозе.
— А ты точно хочешь туда ехать? — на всякий случай уточнил Фоули.
12
Приоткрыв дверь на цепочке, Адель общалась с Карен через узкую щелочку:
— Я уже сказала ФБР: я знаю только то, что видела по телевизору или читала в газетах. Джек мне не звонил, я с ним не встречалась и понятия не имею, где он сейчас. Почему меня не оставят
— Он говорил мне о вас, — пояснила Карен, — в машине.
— Вы что, были с ними? — после некоторой заминки спросила Адель.
— Скорее я попалась на их пути, и они засунули меня в багажник. Потом Джек лег рядом. Я думала, ребята из ФБР все вам доложили.
— Вы лежали вместе с ним в багажнике?
— Всю дорогу от тюрьмы «Глейдс» до автострады. А потом, когда я пересела в машину Глена, тот вдруг рванул с места и оставил их на дороге.
Карен рассматривала лицо Адель — косметика наложена совсем недавно, явный перебор с тенями для век и помадой.
— Они вам и об этом не рассказали?
— Мне вообще ничего не рассказывали, только задавали вопросы.
— Но вы понимаете, о чем я говорю? Вам ведь известно, что за рулем второй машины сидел Глен?
Некоторое время Адель молча смотрела на нее, а потом сказала:
— Я знаю только одного Глена.
Дверь закрылась и тут же открылась снова, на этот раз полностью.
— Я собиралась по делам. Но заходите, на минутку. Хотите диетической «колы»?
Карен вежливо отказалась и принялась рассматривать пошлое убранство номера курортного отеля. Отодвинув стул от покрытого стеклом стола, она села, и тут с кухни вернулась Адель с бутылкой «колы» и пачкой сигарет. Она была в прозрачной, распахнутой на груди накидке для макияжа, в трусиках, но без бюстгальтера и прозрачных же пластиковых тапочках без задников. Десятый размер, мягкое белое тело, немного полноватое, но хорошие ноги и темные вьющиеся волосы.
— Удобные у вас туфли, — заметила Адель. — А мне на работе постоянно приходится носить эти убийственные шпильки.
Она снова вышла и вернулась с пепельницей.
— Когда вы с Джеком лежали в багажнике…
Карен подождала, пока она закурит.
— …он вас случаем не обидел? Ничего такого вам не сделал?
— Вы имеете в виду, не пытался ли он меня трахнуть? Нет. Ему скорее хотелось поговорить.
Адель села с другой стороны стола:
— А обо мне он что рассказывал?
Карен была готова к такому вопросу:
— Сказал, что приехал во Флориду только для того, чтобы повидаться с вами. Наверное, какое-то время вы провели вместе.
— Да, пока его не арестовали.
— Но в тюрьме вы его не навещали.
— Он сам того не хотел.
— Почему?
— Не знаю. Он изменился, услышав приговор. Ведь ему предстояло отсидеть тридцать лет.
— Но вы общались с ним по телефону.
— Он пару раз звонил.
— И в день побега он
— Правда? — Адель удивленно на нее посмотрела. — Я даже и не помню. А что еще он обо мне говорил?
Так, срочно что-нибудь придумать…
— Сказал, что хочет начать с вами новую жизнь. Только нормальную.
— Дай ему Бог здоровья. Одно могу сказать о Джеке. Он никогда не был мелочным или раздражительным и никогда не пил много. Но нормальная жизнь по Джеку Фоули — это ограбления банков. Ничем другим он не занимался.
— А вы знали о его «профессии», когда выходили замуж?
— Он соврал, что зарабатывает деньги игрой в карты. Это я могла пережить. Иногда он возвращался домой с кучей бабок и хвастался, что выиграл на бегах в Санта-Аните. Думаю, пару раз так и было, он любил играть. Я узнала, что он грабит банки, только когда его поймали из-за того, что машина не завелась. Представляете, случится же такое… Он вышел из банка, а машина не заводится. В «Ломпоке» я его один раз навестила — думаю, вам известно, что он там сидел. И сообщила, что подаю на развод. А он ответил, — Адель пожала плечами, — «О’кей». С ним было очень просто и очень весело, но настоящим мужем он никогда не был.
— В «Ломпоке» он и познакомился с Бадди.
— Ага, и с этим подонком Гленом тоже. — Адель прищурилась и посмотрела на Карен сквозь сигаретный дым. — А почему о Глене не пишут в газетах?
— Не знают, где он сейчас, и не хотят в этом признаваться. Похоже, Глен куда-то смылся.
— Хорек. Знаете, чего мне хочется? Чтобы вы упрятали за решетку его и забыли о Джеке. Тридцать лет для Джека — слишком много.
— Я бы все отдала, лишь бы найти Глена. Однажды мы уже встречались. Я везла его в суд. Любит потрепаться.
— Да, особенно о себе, о том, как он крут. Он намекал, что подготовил какое-то дельце и хочет использовать Джека и Бадди. Куда ему!
— Какое дельце?
— Не признался. — Адель затянулась. — Я и встретилась-то с ним только потому, что когда-то он был дружком Джека. Больше мне сказать нечего.
— Думаю, с Бадди вы тоже встречались.
— Думайте, что хотите, здесь я ничем помочь не могу. Мне пора одеваться, спешу на встречу по поводу работы. Называет себя волшебником, а сам — латинос. Что-то я в нем сомневаюсь. Вам известно, что я работала с фокусником?
— С Эмилем Великолепным.
— Ага, с этим самым козлом. А мужик, который звонил, спрашивает: «Как вы исполняете фокус, когда вас распиливают пополам?» Мне бы спросить: «Вы что, шутите?» Сказать: «Это же не фокус, а иллюзия…» Он потом оправдывался, мол, хотел проверить, как я знаю свое дело.
— Лично я никогда не понимала, как ваши руки, ноги и голова шевелятся, когда ящики отодвигают друг от друга.
— Волшебство.
— Или, к примеру, другой фокус… Девушка залезает в клетку, потом ее закрывают простыней, хлоп — и в клетке оказывается…