Внешность обманчива
Шрифт:
– Счастье?!
– Счастье, – Мин пришлось изрядно напрячься, чтобы перекрыть надсадный вой турбин, – что ни один из них не полетел с нами.
– А-а. Да, это действительно счастье.
– Мы можем попытаться открыть люк.
– Зачем? – удивился я. – Я и так могу сказать тебе, что за ним будет воздух. Пустой.
Что-то заскрежетало по правому борту, аэрофургон качнулся, вой турбин на миг перешел из надсадной тональности в надрывную...
– Гарри!
– Конечно, – продолжил я, – в открытый люк можно будет... э-э, похоронить наших знакомых из Гико и таким образом лишить мутантов хотя бы части добычи.
– Гарри!!
– Нет, в самом деле – тут барахла тысяч на пятьдесят.
В этот момент аэрофургон вошел в пике. Ускорение сначала прижало нас к стенке, а затем небрежно присыпало сверху той самой грудой останков. Почти все они имели острые края... и я говорил уже, что некоторые из них все еще искрили? Так вот, они здорово искрили!
Затем мы приземлились. Нет, не совсем так – мы при-чего-то-там, и доносившиеся снаружи чавкающие звуки наводили на очень печальные размышления относительно этого самого чего-то.
– Зажмите нос!
Люк распахивался медленно, сопровождая каждый дюйм своего пути ужасающим скрежетом. Впрочем, на звук я почти не обращал внимания, завороженный куда более жутким зрелищем, а именно – вползающими внутрь отсека белесыми клочьями тумана.
– Эй, вы!
Что-то небольшое, крутясь, влетело в отсек и шлепнулось на пол, распавшись при этом на три... лопни мои глаза! Три респиратора!
– Надевайте и вылазьте!
Кажется, пришло время пугаться всерьез, подумал я, натягивая респиратор. В мутантском подполье не так уж много особей, способных, во-первых, говорить сравнительно членораздельно, во-вторых, сообразить, что, подышав привычными для подпольщиков ароматами, гости сверху могут преждевременно отправиться в утиль. Ну а в-третьих, сообразить, что именно надо предпринять для устранения пункта два. Поправка – таких существ в рядах мутантов очень немного, и все они принадлежат к категории «один из лидеров незаконной группировки, награда за живого или достоверно подтвержденный факт ликвидации – от двухсот тысяч эко до миллиона триста».
Думаю, полиция или СБ весьма неплохо заплатили бы даже за информацию о нынешнем облике этих самых лидеров. Думаю также, что мы в ближайшее время эту информацию получим... а ведь вторник все еще со мной.
– Вперед!
Команда была подкреплена тычком приклада в спину. Впрочем, я бы и так пошел только вперед – именно впереди начиналась широкая, с почти сухим полом, труба. Во всех же других направлениях, на сколько хватает глаз, зловеще поблескивала гладь отстойника.
– Быстрее! Сучи копытами!
– Копыта были у твоей мамочки, – огрызнулась из-под респиратора Полли. – А у нормальных людей ноги.
– Ну, ты! – рявкнул наш конвоир и пребольно врезал прикладом... мне.
Конвоируй он нас в одиночку, на этом бы его жизненный путь и завершился. Даже несмотря на вторник...
К сожалению, конвоировали нас двое. Вторым был крупный пес с облезлой, а кое-где и просто драной шкурой. Из прорех тускло поблескивали анодированные ребра и прочая биомеханическая начинка. Иллюзий по поводу него лично я не питал – на разрывание нас троих в мелкую тряпочку у твари уйдет не больше двух секунд.
Так что цель моя была куда проще.
Я упал, заработал еще два пинка ботинком, сделал вид, что пытаюсь подняться, и обмяк. Расчет был прост – убивать меня вряд ли будут, для этого вовсе не обязательно было везти нас в такую даль и глубь, бить – тоже рискованно, ибо от проводимых неспециалистами побоев у пленников может произойти сбой в хранилище информации. То есть в голове. И если подобное несчастье приключится, голову будут откручивать уже не пленному.
Правда, был еще вариант, что волочь меня дальше прикажут Полли и Мин, но девочки ведь тоже умеют спотыкаться, падать... в общем, бери меньше, кидай дальше, пока летит – отдыхай!
Я и отдыхал, благо лежать на прохладном бетоне было хорошо. К сожалению, чертов конвоир оказался еще и расторопным типом – носилки подтащили почти сразу.
На носилках же я почти уснул.
Это был штаб. По крайней мере, я думаю, что помещение, сплошь заставленное упаковочной тарой – используемой, видимо, в качестве столов и стульев, – стены которого увешаны голопортретами Маркса, Ленина, Че Гевары, Славы КПСС, Джуно Гим и Р2Д2, ничем иным, кроме как штабом подполья, быть не может.
Мне здесь не нравилось. Во-первых, все еще тянулся вторник, во-вторых же, меня беспокоила тенденция наших перемещений. СБ – корпорация «Гико-транс» – теперь вот мутанты... если хоть кому-нибудь интересно мое мнение, то сообщаю: в СБ было лучше всего. Там угощали кофе и не спрашивали про треклятое Яйцо.
– Где оно?!
Задавший вопрос тип, наверное, считал, что выглядит угрожающе. Признаю, основания для подобного заблуждения у него были – если в тебе два с лишним метра росту, а выглядишь ты как богомол – руки-клешни-пилы, жвалы вместо зубов и все прочее. Так вот если у тебя все это имеется, то ты смело можешь рассчитывать напугать, скажем, гусеницу. Или таракана. Но не меня – я не боюсь насекомых.
– Где оно?!
– Который сейчас час? – спросил я.
Богомол замер. Вот она, оборотная сторона жутких пилообразных клешей – ими не поработаешь с наручным датапагом.
– Тринадцать ноль пять, – хором прошипел сидевший за соседним столом сиамский тройняшка.
– А-а, – я зевнул. – Тогда оно уже пересекло марсианскую орбиту.
– Что? Что ты сказал?!
– Эльф отправил его экспресс-почтой на Плутон-5, – пояснил я. – А в качестве получателя вписал самого себя. Старый трюк, он вычитал про него в каком-то древнем детективе.
Если они, уроды, не задумаются, откуда эльф мог добыть древний земной детектив, то следующим номером программы надо будет попробовать продать им орбитальный мост.
– Ты лжешь!
Знаете, когда прямо перед твоим лицом бесится от злости огромное хищное насекомое, – это страшно. И знаете почему? Все просто – запах из пасти такой, что даже респиратор не справляется... а оно еще вдобавок слюной брызжет.
– Разумеется, я лгу, – тут надо было бы принять вид оскорбленной невинности. Но, увы, я понятия не имею, как должна выглядеть оскорбленная невинность. Просто невинность встречал, и не раз, однако все они оказывались покладистыми... во всех смыслах. – Правде-то вы все равно не поверите.