Внимание! Продаётся судьба!
Шрифт:
Фёдор вытащил из массивного сейфа документ, и затряс им возле самого носа Никиты.
– Видите, что здесь написано? «Обязуюсь не предпринимать попыток разорвать контракт раньше указанного срока. А также не разрешаю разрывать контракт моим родственникам, друзьям, знакомым и иным лицам, которые захотят вернуть меня обратно до окончания срока»! Так вот, Ваш друг подписал контракт на пять лет, соглашаясь на все условия! Узнаёте его подпись?
Сердце Никиты пропустило один удар, забившись быстрее. Подпись и в самом деле принадлежала Максу.
– Так что прежде чем приходить сюда с угрозами, надо лучше понимать своих друзей. Почему он решился на такое? – безжалостно продолжил Фёдор – И если Вы утверждаете, что его друг, то очень непонятно, почему не отговорили его, если действительно считаете нас мошенниками? Возможно, он решил изменить свою судьбу именно потому, что разочаровался во всех, в том числе и своих друзьях!!!
Этот мастерский перевод темы на обвинение, сработал. Никита почувствовал себя причастным к той роковой ошибке, которую совершил Макс. И от этого ему стало не по себе. Но здравый смысл подсказывал, что если подпись подлинная и действительно принадлежит Максу, доказать что-то будет очень сложно. Но он должен попытаться. Не здесь. Не сейчас. Но он обязательно вытащит друга из западни.
– Вы зря за него волнуетесь, молодой человек – мягким, вкрадчивым голосом, произнёс Фёдор, снова убирая документ в сейф – Максим решил изменить свою судьбу, начать всё с чистого листа. Он выбрал эпоху – Дикий Запад, захотел стать шерифом. Так что уважайте его выбор и не разрушайте то, к чему он так стремился. Уверен, что в новой жизни он счастлив.
Никита уныло отвернулся. Да, всё это ужасно неприятно. Но надо всё равно убедиться, что Максим подписал документ по собственной воле, а не по принуждению, и что он действительно живёт той жизнью, которую хотел. Но сейчас это не представлялось возможным. Надо всё обдумать, взвесить, ещё раз всё выяснить. Возможно, подключить полицию. В любом случае, здесь и сейчас узнать правду не удастся.
Направившись к двери, Никита угрюмо пошёл к выходу, не видя, с какой довольной и высокомерной улыбкой провожает его директор фирмы. Фёдор точно знал, что никакие усилия этого парня не смогут его разоблачить и тем более вернуть Максима назад.
*******
В голове пульсировала боль. Резкими спазмами она взрывала сосуды, распространяясь волной по каждой клетке. Не помогал даже холод, сковывающий немощное тело. Сознание медленно возвращалось, мелкими вкраплениями вырываясь из памяти. Спуск под землю… Укол… Облезлая дверь… Трясина…
С тихим стоном Максим открыл глаза, не сразу сфокусировав взгляд на бледной точке в небе. Солнце было затянуто грозовыми облаками, которые гнал вперёд сильный, пронизывающий ветер. Природа готовилась к дождю, и в воздухе уже чувствовалась гнетущая сырость.
Насколько Максим мог судить, тело его осталось прежним – он вытянул вперёд руки, увидев те же родинки и родимое пятно на запястье. Значит, всё было ложью. Нет никакого переноса сознания. Его просто обманули, как и предупреждал Никита.
Лёжа на спине и ощущая невероятный озноб, Максим с трудом попытался встать. Всё тело болело, словно от побоев, одежда была насквозь мокрой и пропитанной вязкой жижей. Еле поднявшись на ноги, Макс осмотрелся. Он стоял посреди безжизненной пустыни, которая утопала в полумраке сгущающихся сумерек. Ни одного дерева, ни холма. Только голая, словно выжженная земля.
«Как я здесь оказался?» – болезненно пронеслось в мыслях. Последние воспоминания подземелья никак не увязывались с этим пейзажем. «Наверное, меня увезли сюда после того, как я потерял сознание. И конечно, бросили умирать. Но зачем? Ведь я могу выбраться!».
Шатаясь, Максим кое-как побрёл вперёд, совершенно не представляя, куда идти. Ноги не слушались, а порывы ледяного ветра осложняли и без того нелёгкий путь. Стало невероятно холодно. Мокрая одежда задубела на ветру, заставляя дрожать всем телом. А когда, словно в насмешку, с неба полил сильный дождь, Максим чуть не разрыдался от отчаянья.
Яркие блики молний разрезали небеса на части, вспыхивая частыми импульсами среди туч. И это было единственным освещением в наступившей густой и кромешной тьме.
Макс, с трудом соображая, шёл вперёд. Он потерял счёт времени. Казалось, что прошло несколько долгих, мучительных часов. Дождь полил с такой силой, словно сплошная стена воды соединила небо и землю, превращая грунт под ногами в невероятно скользкую и липкую грязь. Сил идти дальше не осталось. Было невероятно трудно пытаться преодолеть собственную слабость, напор дождя и мощь беспощадного ветра. А когда, пошатнувшись в очередной раз, Максим не устоял и упал на землю, его, словно лавиной, накрыли комья грязи, перемешанные со странного вкуса водой. Или показалось, или она действительно была горько-солёная. Не в силах подняться, чувствуя, что теряет сознание, Максим беспомощно распластался посреди холодной пустыни, в который раз задавая один и тот же вопрос – за что они так с ним?
*******
Холод сменился сильным жаром, который сжигал изнутри. Максим с трудом открыл глаза, увидев над собою серое небо. Похоже, наступило утро. Очень хотелось пить. Даже сквозь полубред Макс понимал, что у него поднялась температура. Надо вставать. Надо идти. Нельзя сдаваться и просто ждать своей смерти. Нужно ещё раз попытаться.
С невероятным усилием, он медленно поднялся на ноги. Вокруг была та же пустыня, только теперь с оттенком зелёного цвета. Дождь закончился, оставив после себя странные зеленоватые лужи, которые ещё не успели высохнуть. Прищурившись, Максим заметил невдалеке очертания высоких деревьев. Да, это похоже на лес. Странно, почему его не было видно раньше? Ощущая, что там может быть спасение, Макс тяжело пошёл вперёд.
Лес всё не приближался. Расстояние оказалось намного больше, чем показалось сразу. У Максима начался кашель. Сухой, раздражающий и сильный, он сотрясал и без того ослабленное тело. Перед глазами появилась белая пелена, закрывающая собою мир. Это был новый этап болезни, который мог перерасти в трагический. И Макс это понимал.
Шаг, второй, третий. Шатаясь и спотыкаясь, он еле двигался вперёд. Он почти дошёл к лесу, понимая, что если упадёт, подняться уже не сможет. А спустя ещё полчаса, с трудом облокотился о ближайшее дерево. Тяжело переводя дыхание, Максим снова закашлялся. Грудь сдавил сильный спазм, мешая дышать. Хриплый стон то и дело срывался с потрескавшихся губ, растворяясь в звенящей лесной тишине.