Внучка бабы Яги
Шрифт:
— Трисветлый Ив позволит войти недостойному? — раздался от двери осторожный голос.
— Мне ли рассуждать о достоинствах, брат Ансельме? Входите.
Посетитель, устроившись в кресле напротив, отбросил на плечи капюшон и с довольным вздохом снял маску. Глазам Трисветлого предстало одутловатое лицо толстяка, с которого градом катился пот. Ганиэль внутренне поморщился — чужое несовершенство его оскорбляло. Собеседник, впрочем, ничего не заметил — прекрасные черты вещуна остались неподвижны.
— Элорийская коллегия разгромлена…
— Скорблю вместе с вами… — кивнул Ив. — Обвинение?
— Измена.
— Причина?
— Попытка открыть ворота отряду Урхана.
— Что
— Рассеяны по округе, братья Эмме и Ольдсен — казнены. Мне удалось бежать до того, как все наши порталы оказались заблокированы…
— Вы ловкий человек, брат.
— Моя жизнь еще пригодится нашему делу, — неуверенно ответил толстяк.
Трисветлый молчал так долго, что собеседник стал нервно поерзывать на стуле. Только треск каминного пламени нарушал тишину.
— Созерцайте, молитесь и исполняйте без колебаний, — наконец сказал Ив. — И да исчезнут с лица земли все неверные народы…
Ансельме грузно поднялся с кресла:
— О, благодарю, благодарю вас, Трисветлый, я не подведу…
Глаза толстяка удивленно округлились, кровь хлынула на одежду. Ив откинулся на спинку кресла, равнодушно наблюдая за его агонией. Из-за портьеры выскользнула гибкая фигура. Женщина держала в руке метательный нож — близнец того, который только что прервал жизнь брата Ансельме.
— Я правильно поняла твое молчание, мой господин? Этот человек был предателем?
— Ты слышала наш разговор? — Ив, как обычно, не затруднил себя ответом.
— Да, мой господин.
— Ты понимаешь, что только неожиданное преимущество позволит нам выиграть эту затянувшуюся войну?
Женщина низко поклонилась:
— Понимаю…
— Ну так иди и добудь мне големов, Хумэнь. Это твой последний шанс.
Лисица склонилась еще ниже:
— Повинуюсь…
— И вели кому-нибудь прибрать здесь беспорядок. Мне не нравится запах крови.
Трисветлый вернулся к прерванному занятию. Края гадальных карт слегка мерцали, когда к ним прикасались длинные белые пальцы вещуна.
Я носилась по княжьему шатру, как хорек во время гона. У меня всегда так: если чего решу — исполнить надо незамедлительно. Бабушка говорит — «шило в одном месте покоя не дает», я говорю — «под лежачий камень и водица не просочится». Не получилось у меня погрустить всласть, погрузиться, так сказать, в пучину отчаяния. Впрочем, как обычно. Быстро заскучала, пару раз всхлипнув для порядка да душераздирающе вздохнув. Как я себе при этом челюсть не вывихнула — большая загадка. Ну, еще пожалела себя несчастную, очень живо представив, как скитаюсь по бездорожью в рваном зипуне почему-то на голое тело; косые взгляды представила, шепоток за спиной. Но все же это уже было — ну, не считая зипуна. Было и прошло, и ни капельки не страшно. Денег мне Влад даст, он обещал, так что попрошайничать не придется. И ко всему — я не простая девка из Мохнатовки, я ведьма, хоть и не особо сильная. Морок накину — и всех делов. Можно купеческую вдовицу из себя изобразить — одинокую такую, печальную, страдающую по безвременно ушедшему супругу и потому покинувшую дом родимый, чтоб ничто о потере не напоминало. Выберу на тракте постоялый двор попристойней, лошадушку прикуплю, буду жить-поживать на всем готовом и до весны прогулки конные совершать. Даже и учебу продолжу. А что, яблочного сидра в округе не имеется? Поставлю жбан в горенке, приманю свою демоницу, на занятия уговорю… Я так ясно представила себе всю эту картину, что уже начала прикидывать, сколько перьев да чернил мне в ближайшее время понадобится
Притаившись среди кустов, желтогрудая зимняя птица терзала клювом кусочек мяса. Влад криво усмехнулся, став невольным свидетелем чужого пира. Наклонившись, он зачерпнул горсть голубоватого утреннего снега и с наслаждением умылся. Морозец гнал прочь хмельную одурь.
— Уж не захворал ли ты часом?
В голосе соратника слышалось сочувствие.
— Через пару дней как новенький буду.
— Много сил потратил? Докрасовался? Говорил тебе, надо дружинников своим ходом отправлять, а не с порталами баловаться…
— Ну чего ты квохчешь, как наседка? — с досадой отмахнулся господарь. — Своим вассалам положено неуязвимость демонстрировать, уверенность, а не слабости.
— Вот ты мне и показываешь, — хохотнул Михай. — И силу, и твердость, и…
Черной молнией метнувшись к братчику, Влад повалил того в снег:
— Уши надеру, волчара.
— Да я сейчас стаю кликну, — весело отбивался Михай. — Вот и посмотрим, кто кому чего надерет.
— А, все на одного! Нечестно!
Они возились в сугробе с азартом ершистых пацанов, выясняя, кто прав, а кто виноват, с помощью старой доброй драки. Как было когда-то в детстве. У каждого имелись свои хитрости и излюбленные приемы, изученные, впрочем, за годы их знакомства до тонкостей.
— Все, все, мир! — поднял руки Михай. — Ты победил! Будем считать, что мои уши уже пострадали.
— То-то же. — Влад отряхивал от снега плащ. — Будешь в следующий раз на своего господаря хулу возводить!
— Там к тебе посыльный от Трисветлого пожаловал, — сказал перевертыш, отдышавшись. — Я как раз за тобой шел, когда ребята его привели.
— Знак показал? — Голос господаря растерял всю веселость.
— Да, я смотрел, — кивнул Михай. — Очень похож на настоящий.
— Догадываешься, что вещунам от нас понадобилось?
— К гадалке не ходить, — грустно пошутил братчик. — Они сами за ней явились.
— Отдать Лутоню этим клоунам? — задумчиво проговорил Влад. — Пока Ив будет выяснять, куда подевалась настоящая Марианна, пока узнает, кому ворожка свои артефакты передала… Стоп! А может, у этого визита другая причина имеется?
Михай напрягся:
— Какая?
— Ты посыльного в чей шатер отправил? — не обратил внимания на вопрос Влад.
— В свой. У тебя же гостья.
— Замечательно. — Господарь хлопнул в ладоши. — Пойдем, послушаем, чем Трисветлому может помочь бедный валашский князь и его не менее убогий соратник. Разыграть гамбит мы всегда успеем.
— Не отдавай им девчонку, — неожиданно хрипло сказал Михай. — Очень прошу…
— Все еще не оставил мысли о браке? — голос Влада сочился ядом. — Роковая страсть? Представляю, какими глазами посмотрит на меня твоя матушка, когда ты притащишь ей из Рутении такую невестку. Мезальянс! Потомок древнего боярского рода и…
— Она на Вайорику похожа…
Дракон смолк, резко развернулся и широкими шагами отправился в сторону лагеря. Из кустов, расправившись с добычей, выпорхнула синица.