Внук Дьявола
Шрифт:
Но он быстро отбросил воспоминания о девочке. Он не мог думать о ней без стыда и ярости.
Люди таращили на него глаза не только в школе; это случалось и на улицах, когда он вместе с дедом покидал дом. Ему было легче смотреть не на людей, а сквозь них или мимо.
Наступила осень, и Дьявол принял мудрое решение. Он договорился о том, что Колли будет учиться дома. Учитель должен был приходить к нему трижды в неделю. Колли согласился на это; и все-таки частенько ему приходило в голову, что на ферме ему было бы
Он трудился не покладая рук, гоня от себя мысли об одиночестве. Рядом не было Чарли, с которым он мог бы поговорить по душам, у него не было Лейни, присутствие которой должно было принести ему счастье будущим летом, и он все еще опасался Альберта Ролинса, который по-прежнему сообщал ему только то, что бывал вынужден сообщать.
Настал благословенный праздник Рождества, и Колли с облегчением вздохнул. Он уже знал, что в Нэшвилле у него есть родные – дядя, тетка, двоюродный брат; ему не терпелось познакомиться с ними. Может быть, он услышит наконец голос крови, какого не знал доселе, и близко сойдется с кем-нибудь из них?
Они приехали утром в день Рождества. Надин привела Колли в комнату, и он остановился на пороге.
– Вот твой кузен, – будничным тоном сказал Дьявол. Он указал кивком на юношу, стоявшего посреди комнаты. На вид он был годом или двумя старше Колли.
А Надин успела шепнуть ему:
– Будь умницей, Колли. Постарайся быть учтивым. Для жены мистера Джеймса это очень важно. Мне хочется, чтобы ты им понравился. Тебе так нужны друзья.
И Колли приложил все усилия.
– Очень приятно познакомиться, – промямлил он.
Неожиданно он вспомнил, что уже видел этих людей – на ферме, в день смерти Чарли. Колли ворвался тогда в дом, а эти люди ужинали вместе с Дьяволом.
– Правда, он не настоящий кузен? – обратился к отцу Престон.
Джеймс приходился старику старшим сыном и потому интересовал Колли больше остальных. А вдруг он чем-нибудь похож на таинственного Броди? Едва ли; Джеймс был блондином, как и жена Дьявола, чью фотографию Колли довелось увидеть. Колли испустил вздох разочарования.
Джеймс ничего не ответил сыну.
– Ты неправильно поступил, папа, – резко сказал Джеймс. – Еще три недели назад мы не подозревали о том, что этот мальчишка существует. Ты ни слова нам не говорил. Как же так?
– Я хотел воспитать его по-своему, – отозвался Дьявол, – и мне нужно было убедиться, что он действительно сын Броди. Теперь, Джеймс, ты его увидел сам. У тебя еще есть сомнения?
Джеймс помолчал, потом приблизился, обошел вокруг Колли, рассматривая его, как возможный покупатель осматривает корову. Колли вспыхнул от смущения. Надин была не права: эти люди понятия не имеют об учтивости.
– Нет, – со вздохом признался Джеймс.
– Это хорошо. Значит, ты должен признать тот факт, что он принадлежит нашей семье, в точности как Престон.
Сидевшая в углу комнаты женщина негодующе всплеснула руками.
– Его нельзя сравнивать с Престоном. Даже если Броди в самом деле был его отцом, надо еще вспомнить о его матери.
– У ребенка была мать. Чего вам еще нужно? – холодно отозвался старик.
Тереса Ролинс перевела взгляд со свекра на мужа.
– Спроси его, Джеймс, – приказала она.
Джеймс нерешительно оглядел всех присутствующих.
– Пусть мальчики выйдут. Нам нужно объясниться.
Дьявол кивнул Колли:
– Иди на конюшню. И Престон пусть пойдет с тобой.
Ни один из них не заговорил, когда они вышли на мороз. А в теплой конюшне Колли невольно направился к вороному жеребцу, и тот поздоровался с ним, ткнувшись в ладонь бархатным носом.
– Папа говорит, что ты сын моего дяди Броди, – неожиданно подал голос Престон.
– Мне тоже так говорили.
– И ты, значит, считаешь, что все, что тебе понравится у дедушки, то и твое? Капитан, например?
Говорил Престон отнюдь не дружелюбно. Он явно видел в Колли врага.
– Что еще за капитан? – не понял Колли.
Престон напряженно засмеялся.
– Да вот он, – сказал он, указывая на вороного жеребца. – Капитан Ветер. Он целое состояние стоит. И папа говорит, что дед должен не держать его в стойле, а продать. Еще он говорит, что зря дед подпускает тебя к лошадям.
– Продать? Мне об этом Дьявол ничего не говорил, – сказал Колли упавшим голосом. – Не продаст он его, иначе я бы знал.
– Дьявол? Значит, ты так называешь моего дедушку? – Престон недовольно фыркнул. – И вообще, что ты знаешь про Капитана? Мама говорит, что насчет капиталовложений папа дедушке все объясняет, потому что дед в таких вещах не смыслит. А Капитан – это же вложение капитала. И если папа скажет ему, чтобы он отдал Капитана мне, то он мой.
Колли погладил коня по носу. Он столько времени возился с жеребцом, и вот тебе – даже имени его не знал. Для него этот конь был просто Вороной. Зато он понимал, что ему очень и очень не хочется, чтобы конь перешел к Престону. И еще одно стало ему известно наверняка: его городской кузен его не любит, а он, Колли, отвечает ему полной взаимностью.
По-видимому, кровное родство еще не означает братскую любовь.
– А ну-ка! – воскликнул вдруг Колли, повинуясь какому-то злобному импульсу. – Сейчас я достану седло. Прокатись на нем.
И он распахнул ворота конюшни. Вороной удивленно фыркнул, почуяв непредвиденную свободу, и устремился вперед. Престон пронзительно взвизгнул и забился в ближайшее стойло.
Когда конь увидел, что ворота захлопнулись и путь на волю отрезан, он подался назад. Колли подошел к нему и отвел на место. Он изо всех сил старался не выдать своего торжества. Тогда Престон сердито воскликнул: