Внук Дьявола

Браун Лайза

– Я это сказала сгоряча. Ты же знаешь.

– Тогда почему ты не можешь меня поцеловать?

Он положил руки ей на плечи и осторожно притянул к себе.

– Поцелуй с кем-нибудь другим ничего не значит, – стала объяснять Лейни, стараясь высвободиться. – А с тобой… Это будет означать слишком многое. Я так долго о тебе думала… Я не готова. Ты в первый раз пришел…

Она не соображала, что говорит. Ей хотелось только одного: затолкать обратно слова, что срывались с ее языка. Рядом с ним она утратила способность думать.

Колли

не двигался. Кто-нибудь другой на месте Лейни мог бы решить, что он недоволен. Но Лейни знала, что с ним происходит. Он смотрит на нее, смотрит со всей своей завораживающей силой. И думает.

Обдумывает только что услышанное.

– Лейни.

Когда Колли произнес ее имя, она уже знала, как он намерен поступить. Опасность сгустилась и стала почти осязаемой.

Она отступила на шаг, потом еще на шаг, но он надвигался на нее.

– Отпусти меня.

Ее обуял внезапный страх. Он не шутил, как, например, Си-Кей. Он не умеет шутить.

Папа был прав: ей нельзя быть с Колли. Один его поцелуй сожжет ее заживо.

Но он добился своего, потому что Лейни, сама не зная каким образом, провела его к кленам, растущим около двери, ведущей в погреб. Она осознала это только тогда, когда ударилась спиной об эту дверь и инстинктивно выпрямилась.

– Хорошо. Начинай. – Она была в отчаянии и потому решила капитулировать. У нее не оставалось выбора. – Но, Колли, это же в первый раз…

Черты его смуглого лица заострились от охватившей его страсти. Его руки – ни у одного мужчины не может быть таких сильных рук – обхватили ее, и ее грудь прижалась к его комбинезону. Его глаза видели только ее рот. И он не говорил ни слова.

Он целовал ее.

Она обвила его руками, и ее пальцы заскользили по его спине.

За нежностью Колли таилась черная бездна, опасность. Нервы Лейни напряглись до предела.

Его губы гладили ее, а рука обхватила ее бедро и прижала его еще сильнее.

Ее нога, обутая в белую теннисную туфлю, ударила по двери погреба, и она очнулась.

Призвав на помощь всю свою волю, она оторвалась от него и выдохнула беззвучно:

– Х-хватит.

Он открыл глаза и выпустил ее так неожиданно, что Лейни оступилась и упала на землю. Подниматься на ноги она не стала, так и осталась сидеть, прислонясь спиной к могучему клену.

Птицы весело звенели в кронах деревьев, а с кухни доносился запах жареной курятины. В «Магнолии» уже готовился ужин.

Мир оставался прежним. Известным и привычным. Но Лейни стала иной. Ей никогда не доводилось бывать там, куда Колли только что перенес ее.

– Ты все испортил. – Она всхлипнула, пытаясь подавить истерику. – Нужно было не так. Ты…

Она умолкла, не в силах найти слова, чтобы описать опустошение, произведенное им в ее душе.

А Колли тяжело дышал, и сердце билось, как безумное. Он не собирался оправдываться.

– Уходи.

Он нерешительно смотрел на нее.

– Лейни, я…

Она отвернулась от него.

Тогда он исполнил ее просьбу. Повернулся на каблуках и бесшумно, как кошка, скрылся среди деревьев.

Он считал, что Джон Торн еще слишком слаб и не встает с постели. Несколькими минутами раньше Колли мог бы заметить Торна, беседующего на крыльце у парадного входа с несколькими мужчинами, но он был тогда слеп и глух ко всему на свете, за исключением Лейни. А теперь Торн спустился с крыльца и остановился футах в двадцати от Колли.

– Ты!

Весь мир мгновенно умер. Не было щебета птиц, гула голосов, взрывов смеха.

А Колли шагал вперед, не обращая ни на что внимания.

– Я к тебе обращаюсь, Ролинс. Ты меня слышишь?

Только услышав свою фамилию, Колли осознал, что произошло. Торн застиг его на своей территории.

Он велел себе немедленно успокоиться и с расстановкой ответил:

– Я вас слышу.

– Тебе нечего здесь делать. Если не веришь, спроси своего деда. Какого черта ты ошиваешься возле «Магнолии»?

«Спокойно, – повторил Колли про себя. – Думай».

– Здесь собрался весь город. Я пришел посмотреть.

– На что?

Жестокое воспаление легких не прошло для Торна бесследно – он был еще бледен и нетвердо стоял на ногах. «А может быть, – подумал про себя Колли, – так и должен выглядеть человек, встретивший того, кого он люто ненавидит».

– Колли, подожди, я не…

Нет, нет, нет. Но он не скажет «нет» девушке, которая побежала за ним следом, чтобы взять назад опрометчивые слова.

И скрипач, и гитарист поняли, что происходит нечто из ряда вон выходящее, и музыка умолкла.

Слишком поздно Лейни заметила отца и остановилась как вкопанная. А Торн удостоил ее лишь мимолетным взглядом и вновь посмотрел на высокого смуглого молодого человека в рабочем комбинезоне, стоящего перед ним и готового к решительной схватке.

Лицо Торна потемнело от гнева.

– Ты пришел к ней, – яростно отчеканил он. – Лучше бы ты остался на ферме с другими дикарями.

– Папа, оставь его! – Лейни подбежала к Колли и остановилась рядом с ним. – Почему ему нельзя приходить ко мне в гости?

– Держись от него подальше, Элейна Мари, – загремел Торн, – или я силой заставлю тебя подчиниться!

Он надвигался на них.

– Не смейте трогать ее! – угрожающе проговорил Колли.

– Я никогда ее не бью. Это моя дочь, я люблю ее и именно поэтому не позволю такому скоту, как ты, приближаться к ней. Элейна, слышишь, что я говорю?

Лейни нерешительно посмотрела на Колли, затем перевела взгляд на отца.

– Послушайся его, – хрипло сказал Колли.

Поколебавшись, Лейни отступила на шаг. Торн остановился всего в нескольких футах от Колли и распорядился: