Внутренний порок
Шрифт:
Впервые Крокера, похоже, несколько огорошило.
— Ну… деньги были бы намного проще.
— Меня больше заботит безопасность некоторых людей.
— А… людей… Ну, это зависит, полагаю, от того, насколько большую угрозу они представляют для моих принципалов.
— Я думаю о тех, кто мне близки по жизни, но там ещё есть один саксофонист, зовут Дик Харлинген, работал под прикрытием на разные противоподрывные конторы, включая ПУЛА? В последнее время он начал ощущать, что выбрал себе не ту карьеру. Она ему стоила семьи и свободы. Как
— Прошу вас…
— Ладно, ну, в общем, он хочет выйти из игры. Мне кажется, я могу уладить это с болонью, но есть ещё одна компашка, называется «Бдящая Калифорния». Ну и те, кто ими управляет, конечно.
— О, «бдюки», да, вполне презренная публика, на улице полезна, но никакого политического чутья дальше обычного хулиганства. Я бы решил, что они предпочтут, чтобы он не раскрывал никакой конфиденциальной информации.
— Последнее, что придёт ему в голову.
— Ваша личная гарантия.
— Что-нибудь попробует — я лично за ним приду.
— Если без сюрпризов, я не вижу причин, по которым мы бы не могли устроить для него какого-нибудь полюбовного развода. Вам же этого хотелось? И денег не надо, так, вы уверены?
— Сколько денег мне пришлось бы у вас взять, чтобы не потерять вашего уважения?
Крокер Фенуэй невесело хмыкнул.
— Для этого уже поздновато, мистер Спортелло. Такие, как вы, теряют все притязания на уважение, стоит им впервые кому-нибудь аренду заплатить.
— А когда первый домохозяин решил натянуть первого арендатора на залог, весь ваш блядский класс утратил всеобщее уважение.
— А. Так вы чего хотите, компенсации? Плюс проценты за сколько лет? Та ещё задачка будет для счетоводов, конечно, однако, рассчитываю, мы бы могли договориться.
– ‘Щё б. Вам-то это что, пара сотен — только свернуть в трубочку и кокс нюхтарить. Но понимаете, всякий раз, когда кто-то из вас становится таким жадным, уровень дурной кармы подскакивает на ещё одно маленькое деление с ценой в двести долларов. Проходит время, и всё складывается. Уже много лет у всех под самым носом медленно копится вся эта классовая ненависть. К чему, по-вашему, оно придёт?
— Похоже, вы беседовали с Его Святейшеством Мики Волкманном. Ездили поглядеть жилмассив «Вид на канал»? Кое-кто из нас небо и землю сворачивал, преимущественно землю, чтоб только эта обещанная пагуба городов не сбылась — ещё один бой в войне, что идёт уже много лет: владельцы жилья вроде меня против застройщиков вроде Брата Волкманна. Люди с приличным уважением к сохранению среды против сволочи, до потолков набившейся в съёмное жильё, без всякого представления о том, как за собой убирать.
— Херня это, Крокер, всё сводится к стоимости вашей недвижимости.
— Здесь дело в уместности. Мы… — обводя рукой Гостевой Бар и его ретираду в по-видимому безграничную тень, — мы на месте. Мы вечно на месте. Посмотрите вокруг. Реальная собственность, право на пользование водой, нефть, дешёвая рабсила — всё это наше, всегда было нашим. А вы — в сухом остатке вы кто? очередная единица в этом рое бродяг, что кочуют туда-сюда без продыху в нашей солнечной Югляндии, тщатся продаться за машину определённой марки, модели и года выпуска, блондинку в бикини, за тридцать секунд на жалком подобии волны — да за сосиску с чили, господи боже мой. — Он пожал плечами. — У нас вы, народ, никогда не кончитесь. Ресурс неистощим.
— И вы никогда не беспокоитесь, — Док, сердечно ухмыляясь в ответ, — что настанет такой день, когда они обратятся свирепой толпой, примутся орать за воротами ПВ, может, даже попробуют вломиться внутрь?
Дёрг плечами.
— Тогда мы сделаем то, что надо, чтоб их не впустить. Нас осаждало и кое-что похуже, а мы до сих пор тут. Разве нет.
— И за это хвала небесам, сэр.
— Ох. Вам, публика, не чужда ирония, этого я не сознавал.
— Скорее практичность. Если вы, ваши друзья и сотрапезники все не останетесь «на месте», как прожить среднему ЧС вроде меня? На матримонии и угонах не выйдет, нам нужны эти тяжкие уголовные преступления на высшем уровне, к которым у вас, братва, просто дар.
— Да. Что ж. — Крокер метнул взгляд на свой «Патек-Филипп» с фазами луны. — Вообще-то…
— Конечно. Не хочу вас задерживать. Где и когда на сей раз будем передаваться?
Достаточно несложно. Парковка у торгового центра «Компании Мэя» на углу Хоторна и Артезии, завтра вечером. Передача товара осуществится лишь после удостоверения, что определённым лицам позволено заниматься своими делами и дальше без препон. Будущие гарантии их личной безопасности лучше неразумно не замалчивать.
— Тут на карте ваша репутация посредника, Крокер. Может, у меня и нет таких связей, да и уж совсем точно я не так упираю на возмездие, как вы, публика, но если вы, друг мой, мне тут баки заколачивали, истинно реку я вам: лучше берегите задницу.
— Возмездие? — возмутился чувствительный магнат, — я?
Док прихватил с собой Дениса, ну, не совсем как рынду с мускулами, но что-то вроде, некую защиту, которая, как он до недавнего времени не сознавал, ему, оказывается, нужна, подпорку для его иммунитета к торговым центрам Южной Калифорнии, для желания не желать, по крайней мере, того, что можно в этих торговых центрах найти.
— А? — изрёк Денис, пока они ожидали передачу и пускали по кругу косяк, а Док пытался ему всё это растолковать. — Так ты зачем этот телевизор отдаёшь?
Док внимательно посмотрел на Дениса.
— Эт… Денис, это не…
Денис захихикал.
— Всё путём, Док, я знал, что это хмурый. Я знаю, хмурым ты не торгуешь, да и не разживёшься, вероятно, ничем, после этой нашей поездки. Но хоть что-то ты же должен за свои хлопоты получить.
— Их слово, что никого не обидят. Моих друзей, родню — меня, тебя, ещё пару человек.