Внутренний порок
Шрифт:
— И ты веришь? От тех, кто такими габаритами ворочает? Их слову?
— Что, надо только хорошим людям доверять? чувак, да хороших людей каждый день продают и покупают. С таким же успехом иногда можно поверить и кому-нибудь плохому, смысла тут не больше и не меньше. То есть я б ни на то, ни на другое не ставил.
— Ухты, Док. Это крутняк. — Денис сидел и дотягивал, как обычно, сибарик. — Что это значит? — немного погодя спросил он.
— Вот они.
Оперативники «Золотого Клыка» сегодня умно замаскировались под здоровую светловолосую калифорнийскую семью в «бьюике-универсале» 53-го года — последней деревяшке, что выкатилась из Детройта,
Док вышел из машины и открыл багажник.
— Помочь?
— Нормально. — На папе была рубашка с коротким рукавом, обнажавшая, вероятно, намеренно, полное отсутствие каких-либо трасс. Мама выглядела достаточно лоснящейся калифорнийской блондинкой в некоем подвиде теннисного платья, курила какую-то сигарету с фильтром, для белых цып. Дым всё время лез ей в один глаз, но сигарету изо рта вынимать она не беспокоилась. Когда муженёк прочно заложил подогрев в кузов сзади, она полуулыбкой сощурилась Доку и протянула плоский прямоугольник из пластика.
— Это что?
— Кредитная карта, — подала с заднего сиденья голос дочка. — У хиппи таких разве нет?
— Я, должно быть, имел в виду, почему твоя мама мне это даёт?
— Это не вам, — сказала мама.
Док нерешительно принял предмет. Похоже, обычная, хотя выпущена банком, которого Док сразу не распознал. Затем он увидел на карте имя Дика Харлингена. Муж наблюдал за ним, сузив глаза.
— Вы должны ему передать: «Неплохо поработал, с возвращением в стадо, безопасных путей». «Путей» — во множественном числе.
— Наверно, запомню. — Док заметил, что Денис всё равно записывает.
Через минуту-другую после того как «бьюик» укатил к бульвару Хоторн, Док заметил битый «эль-камино», который мог принадлежать только Йети: он крался за ними. Звук у него был другой. Йети, видать, поставил новый выхлоп или что-то.
Но куда же заведёт теперь Йети этот новый след, на который он вышел? Насколько далеко по своей чудной и гнутой легавой карме надо будет ему следить за двадцатью кг, пока его не подведёт к тому, что, как он считает, ему надо знать? И что это, ещё раз, будет в точности? Кто нанял Адриана убить его напарника? Какова возможная связь Адриана с принципалами Крокера Фенуэя? Существовал ли вообще «Золотой Клык», в который Йети, кстати сказать, не верил с самого начала? Насколько всё это умно, к примеру, прямо сейчас, без поддержки, и насколько в безопасности Йети окажется, а также сколь долго?
— На, — немного погодя сказал Денис, протягивая курящийся кропаль.
— Йети не брат мне, — прикинул Док, дёрнув, — но сторож ему точно не повредит.
— Он не ты, Док.
— Я знаю. В каком-то смысле, зря.
ДВАДЦАТЬ
Когда он вернулся, под кухонную дверь был подсунут конверт: это Фарли оставил увеличенные кадры с плёнки, запечатлевшей свистопляску в жилмассиве «Вид на канал». Крупные планы стрелка, подбившего Глена, но ни на одном ни шиша не разглядишь. Это мог быть Арт Пиликал под лыжной маской, как с новогодней открытки, это мог быть кто угодно. Док вытащил линзу и всматривался в каждое изображение, пока те одно за другим не начали расплываться мелкими каплями цвета. Как будто что бы там ни произошло, оно достигло какого-то предела. Словно отыскал ворота в прошлое — неохраняемые, незапретные, поскольку это ни к чему. Наконец, в сам акт возвращения встроена эта блескучая мозаика сомнения. Такое коллеги Сончо по морскому страхованию называют «внутренним пороком».
— Это как первородный грех? — поинтересовался Док.
— Это такое, чего не избежать, — сказал Сончо, — дрянь, которую не любят покрывать морские полисы. Обычно относится к грузу — вроде битых яиц, — но иногда штука и в судне, которое их перевозит. Например, почему из трюмов надо откачивать воду?
— Вроде разлома Сан-Андреас, — пришло в голову Доку. — Крысы, живущие на пальмах.
— Ну, — моргнул Сончо, — может, если б тебе пришлось выписывать морскую страховку на Л.А., считая его по некоторой тщательно определённой причине судном…
— Слушай, а ковчег? Это ж судно, верно?
— Страхование ковчега?
— Там же катастрофа эта здоровенная была, Сортилеж о ней всё время твердит, когда Лемурия утонула в Тихом океане. Кое-кто спасся тогда, они-то вродьбы и прибежали сюда спасаться. Отчего Калифорния и стала, типа, ковчегом.
— О, прекрасное убежище. Красиво, стабильно, надёжная недвижимость.
Док сделал кофе и пробил телик на «вкл.». Ещё не закончились «Гавайи Пять-0». Он дождался финальных титров на фоне гигантского каноэ — Лео нравилось на него смотреть — и только после набрал родителей в Сан-Хоакине.
Элмина просветила его насчёт последних известий.
— Гилроя опять повысили. Он теперь управляющий по всему региону, его в Бойси отправляют.
— И они сложат вещи и переедут в Бойси?
— Нет, она остаётся здесь с детьми. И домом.
— А, га, — сказал Док.
— Гил себе ту ещё красотку выбрал. Из кегельбанов не вылазит, ходит плясать с мексиканцами, а по некоторым там и не поймёшь, кто они, до первых петухов, а мы, конечно, всегда рады посидеть с внучками, но им и мама же нужна, как ты считаешь?
— Им повезло, что у них вы есть, Ма.
— Я только надеюсь, что, когда ты женишься, будешь думать немного яснее Гила.
— Не знаю, я всегда Смазке многое прощал из-за этого её первого мужа и прочего.
— О, тюремной пташки. Как раз её тип. Как она вообще из Техачапи выбралась, я точно уж не понимаю.
— Забавно, ты всегда о ней отзывалась как самая большая её поклонница.
— А ты встречаешься с той хорошенькой Шастой Фей Хепчест?
— Пару раз виделся. — И не повредит добавить: — Она опять поселилась на пляже.
— Может, это судьба, Лэрри.
— Может, ей надо отдохнуть от киношных дел, Ма.
— Ну, у тебя всё могло быть и хуже. — Док всегда мог определить, когда мама намеренно делает паузу. — И надеюсь, ты ни в какие неприятности не лезешь.
Уже некоторое время Лео висел на отводной трубке.
— Ну, поехали.
— Я только хотела…
— Она думает, ты торгуешь травой, и ей себе хочется, но она стесняется попросить.
— Лео, перестань, клянусь… — Послышались возня и удары.