Внутри себя
Шрифт:
Рука ее была по-прежнему зажата в его руке, и он почувствовал, как его пальцы непроизвольно сжимаются. Когда грянули очереди, девушка закричала снова.
Странно, но ему показалось, будто он снова услышал также и крик Тархуна.
А потом стало темно, тепло и тихо.
«Так вот она какая, смерть, – подумал Эрик. – Она и в самом деле безболезненная, мирная. В точности, как говорят священники. Даже хор ангелов раздается вдали. Действительно, а как же иначе?»
Он никогда не считал себя особенно религиозным человеком, но, услышав хор ангелов, почти не удивился. Жизнь была полна сюрпризов, а теперь вот, и смерть.
Что-то теплое и податливое прижалось к нему. Он мгновенно узнал Лайзу. Значит их убили вместе. Наконец они вместе. Победил-таки Тархун. Хотя Эрик сильно сомневался, что убийство Лайзы входило в его намерения. Мысль о том, что негодяй опростоволосился, погрела его даже после смерти.
Потом стало сухо, прохладно. В воздухе запахло плесенью. Это поразило Эббота нелогичностью. Странно, что ему так крепко удается прижимать Лайзу к себе. Темнота, голоса ангелов, все это сливалось в гармоничный образ, все это можно было предполагать. Но вознесение на небеса никак не увязывалось с сухостью и запахом плесени.
Отпустив Лайзу, он убедился, что стоит на ногах и вполне может ходить. Кроме того, Эрик осознал, что дышит. Это также показалось ему неправильным. Ведь, когда умираешь, отпадает нужда во всем бренном, в частности, в необходимости дышать.
Он сделал пару шагов вперед и наткнулся на что-то твердое. Это был холодный необработанный камень.
Нет, слишком многое не увязывается.
– Эрик, что с нами случилось?
– Я… Я не знаю. Мы попали куда-то еще. Я подумал, что нас убили люди Тархуна…
– И я тоже. Но только я почему-то не чувствую, что умерла.
– Двусмысленное высказывание, – пробормотал он.
Постепенно глаза привыкли к темноте. И стал свет, только не свыше, а справа. Свет был слабый, чуть желтоватый и совсем не божественный.
– По-моему, Лайза мы все-таки не в Ньюлин Билдинге. Но и на Канзас тоже не похоже. – Эббот засмеялся, но смех отозвался таким зловещим эком, что он тут же умолк. – А ты слышишь, ангелы поют?
– Слышу какое-то пение. Ты тоже?
Эрик кивнул, совершенно забыв, что девушка не может этого увидеть. Они пошли по направлению к свету.
Постепенно глаза их все больше привыкали к темноте. Свет, по направлению к которому они шли, тоже постепенно усиливался, и Эрик увидел, что они находятся под низким изогнутым сводом какого-то зала. Стены и потолок были сложены из неотесанных каменных блоков. На многих из них красовались выдолбленные надписи, некоторые были расписаны или как-то иначе украшены.
Не отпуская руки Лайзы, он свернул немного правее, откуда, как ему показалось, свет лился ярче. Над головой у них продолжал петь небесный хор. У одной массивной каменной плиты Эббот остановился и разобрал надпись. Буквы в скале были выдолблены, может, и древние, но английские и вполне понятные.
Здесь покоится полковник Джон Санторп.
Пал смертью храбрых во славу своего Короля во время мятежа в американских колониях
3 марта 1775 года в возрасте 33 лет
– А мне всегда почему-то казалось, что гробницы расположены не на небесах, а на земле, – как бы сам к себе обратился Эрик.
Теперь уже Лайза первая рванулась к свету и повлекла его за собой.
– Конечно же, конечно же, Эрик. Но где мы? И что стало с Тархуном и его людьми? И как мы вообще сюда попали?
– Вопросов много, а ответов мало, – смущенно пробормотал Эрик. – И вообще похоже, что наверху жизнь, а не ангелы.
Вскоре они оказались в коридоре, куда сверху проникал солнечный свет. Потолок там был низкий. Торопливо пройдя в конец коридора, они обнаружили винтовую лестницу, сложенную из камня. Чем выше Эрик с Лайзой поднимались по ней, тем громче становился хор голосов.
Лестница вела в небольшую комнату с запертой на засов дверью. Тот легко поддался под напором Эрика, и они попали в буйство цвета и звука, выбравшись, наконец, из подземных катакомб.
Они стояли в боковом нефе. Вдалеке, под богато выложенным мозаикой и расписанным куполом репетировал церковный хор. Эрик и Лайза стояли и смотрели, а хормейстер вдруг остановил пение и раздраженно отчитал фальшивящего тенора. Музыка возобновилась. Эрик наконец-то признал в ней «В неведомый край» Вильямса. Настрой у хора был прямо-таки ангельский, но исполнение выдавало в них грешных мирян.
Эрик не узнал места, в котором они оказались, но Лайза хорошо подготовилась к вынужденному путешествию в Англию.
– Да мы же в Соборе Святого Павла, – восторженно воскликнула она. – Но как мы здесь очутились?
Эрик ее почти не слушал. Он затих в благоговейном трепете перед величием постройки, в которой они оказались.
– Красотища какая! – только и шепнул он. – Сколько я о нем слышал. Не ожидал, что придется увидеть.
– Ладно, некогда нам туристов изображать. Как мы здесь очутились, и смогут ли они погнаться за нами сюда?
Глаза ее бегали по сторонам. Казалось, она боится, как бы из-за ближайшей мраморной колонны не выскочил Тархун.
– Странно, – пробормотал Эрик, снова всецело обращая свое внимание к ней, – я почувствовал полную дезориентацию. Это был скорее психический скачок, нежели физический.
– Да, у меня тоже сложилось такое впечатление, – сказала она ему. – Но это ведь описание, а не объяснение.
– А какая разница? – спросил Эббот, испытав вдруг крайнее оживление и легкость. – Он снова обхватил Лайзу руками. – Я же сказал Тархуну, что больше он нас не разлучит, и он не смог этого сделать.
Поцелуй длился до тех пор, пока оба не почувствовали, что им не хватает дыхания.