Vнутри
Шрифт:
— Узнаешь, все узнаешь в свое время, — загадочно подмигнул Макс. Сначала мне нужно где-то разместиться.
— Ты это, чушь не неси, у меня остановишься! — возмутился я.
***
Немного отдохнув после дороги мы отправились в Пинч, где увы не оказалось мест. Пришлось найти что-то подходящее неподалеку. Свободные места были в похожем кафе с умеренно-аскетичным интерьером.
Официант принес деревянное блюдо со свежим домашним хлебом, политым зеленоватым оливковым маслом. Глядя на то, как Макс с удовольствием набросился на него, аппетит разыгрался и у меня. Я уже не помню когда последний раз ощущал настоящее
— Зря не берешь этот суп, — сокрушался Макс.
Суп Фо-бо в его тарелке выглядел, как простой бульон с говядиной, луком и лапшой, о чем я ему прямо и заявил.
— Сразу видно, не шаришь Валек в тонкостях азиатской кухни. Это ж тебе не просто суп, а Вьетнамский! Здесь вот травы для тонкого аромата: лемонграсс с имбирем. К тому же смотри какой он чистый — Макс взял ложку и продемонстрировал как из нее выливается прозрачная жидкость, — как слеза девственницы, — добавил он.
— Почему ты именно на Патриаршие захотел? — поинтересовался я.
— Мастера и Маргариту читал?
— Разумеется.
— Тогда странно, что у тебя все еще есть вопросы. Когда в юности я взялся за эту книгу, после первой же главы все бросил и отправился на Патрики. Гулял, пинал листву, сидел на лавочке, и воображал, что кто-то из прохожих и есть Воланд. Между прочим именно после Бездомного я начал писать стихи, пример для вдохновения странный знаю. Но я и сам не серая заурядность.
— Так-так, а почему я узнаю обо всем этом только сейчас? Я не знал, что ты пишешь стихи!
— Ну видишь ли Валек, в юности мы себя настоящих скрываем, а в зрелости забываем. Тут главное помнить себя настоящего… настоящего да, — лицо Макса на мгновение сделалось грустным, но он быстро одернулся и слетел с минорной ноты.
К этому времени нам принесли свежие прохладные гребешки, политые лаймовым соусом. По краям тарелки расположились кусачие перчики Чили, на которые тут же набросился Макс. Закинув сразу несколько штук в рот, он зачавкал, потом закашлялся, скривился, и сквозь слезы проступившие на лице от остроты перца, прорычал: "Хорошо продрало! Профилактика от паразитов".
— Может зачитаешь, что-то из своего?
— Да давай я лучше прямо сейчас напишу стихотворение! Фристайл мое все. Только расправлюсь с этими ребятами, — Макс взглядом указал на четыре японских пельменя, — обожаю "Гедзе с креветками" промычал он, доедая гребешок.
Макс достал откуда-то ручку и быстро нацарапал на салфетке несколько строк, протянул мне и стал выжидающе смотреть.
" О я безумный стихоплет! Люблю писать стихи
Строчу их ночи на пролет и пусть они плохи
Я в будущем предвижу взлет
Ведь есть всегда лохи"
— Даже не знаю, что и сказать, — растерялся я.
— А ничего не говори. Не все нуждается в оценке Валек, — беззаботно сказал Макс, заказывая допонительно два десерта: эклеры с малиной и брауни с орехами.
— Это так, шуточный. На самом деле у меня есть целые элегии и оды, но грузить я тебя ими не хочу. Ты лучше скажи, что сейчас происходит у тебя жизни? Я вижу ноты апатии на твоем лице.
Я хотел было разинуть пасть и вывалить ему все: о матери, отце, себе, но быстро поймался на мысли, что мне тупо лень. Лень грузить его, и если задуматься — мне даже лень оценивать происходящее. Если я могу не давать
— Да все в порядке, дела, бизнес.
— Ну-ну, а что на счет семьи?
— Пока не думал, наверное сейчас я к этому не готов.
— А я, не поверишь, готовлюсь. Я как-то долгое время занимался серфингом на Бали и чуть не попал в пасть акуле!
— Но там же только безобидные акулы водятся…
— Неважно! У той были очень злые глаза и серьезные намерения, она оставила нехилый след на моей доске. Так вот я тогда задумался, а что если бы это была большая белая акула? Моя жизнь бы закончилась на доске в океане, и все! Понимаешь все! Ни детей, ни жены, которая бы оплакивала такой исход… Я от многого отрекся: от веществ, фрукторианства и кажется теперь готов пожертвовать частью своей свободы. Хочу завести семью, для которой уже создаю фундамент.
— Вот уж не ожидал услышать от тебя подобных слов.
— А я вообще весь такой неожиданный, — улыбнулся Макс.
Его телефон зазвенел оповещнием, и он бросив вилку с куском брауни не медля схватил его в руки.
— Е-е-с! — Завопил он, прочитав уведомление. Затем он встал, и стал кривляться изображая победоносные жесты.
— Да что случилось-то?
— Что-что. Биток снова в цене вырос! А вместе с ним и мой инвестиционный портфель.
— Погоди, биток? Биткоин чтоли?
— Ага, — Макс снова ушел глазами в смартфон.
— Так ты сейчас криптовалютами занимаешься?
— А ты думаешь, с чего бы я мог оплатить нам такой шикарный ужин? Крипта — это вещь, — сказал Макс и с радостью вернулся к брауни.
***
Сегодня Эля снова отменила свидание с Егором, она все чаще думала, что возможно не стоило соглашаться на отношения, фактически за сумку. Да конечно, не совсем сумку, за открытую в независимое будущее дверь, но тем не менее.
Количество подписчиков выросло в геометрической прогрессии, и все хотели знать ее мнение, прочитать обзор, покритиковать или пропеть хвалебную оду. Вовлеченность росла, появились рекламные контракты дело шло в гору, и на душе Эли пели райские птицы ровно до тех пор пока не приходилось играть в любовь с нелюбимым. Чувства к Валежникову притупились, а вот неприязнь к Егору, напротив росла. Она и сама не понимала, что именно ей так не нравится: неплох собой, богат, любит ее: чего еще можно желать? Почему-то рядом с Олегом ей всегда было легко и спокойно, хотя он был без пяти лет стар, женат, имел извращенные претязания, любил когда ему изменяют, а порой вел себя как тряпка.
Первая ночь с Егором запомнилась его неестественным пафосом, сначала он оправдывался за полумягкий член — переволновался, первый раз с ней как никак! Затем пытался реабилитироваться, и вроде это даже удалось, но время секса он так неестественно стонал и корчился. Видеть подобное от парня было крайне неловко. К тому же у Егора всегда были холодные и влажные ладони, и когда он пытался погладить Элечку по бедру, или того хуже груди, все внутри нее сжималось от отвращения. Но приходилось терпеть, улыбаться, делать вид, что он потрясающий любовник. "Стерпится слюбится", повторяли подруги, упрекая Элю в неблагодарности: "Радоваться должна, что такого дурачка урвала, выйдешь замуж заведешь от него ребенка, и сама не заметишь как полюбишь".