Шрифт:
Потребность к состраданию. Поиск основ национального бытия в творчестве В. Н. Заярского [1]
Не бывает правды, исключающей добро.
Только доброта и сострадание к ближнему спасут этот безумный мир.
Среди многих других новороссийских писателей оригинальностью тематики выделяется член Союза литераторов Российской Федерации Виктор Никитович Заярский. Своё творчество он посвятил судьбе родной для него Кубани, устоев жизни казачества, а так же воплощению мечты о дальних морских странствиях. При этом многие его произведения обращены, прежде всего, к подрастающему поколению, которое, по мысли автора, обязано сохранить нравственные традиции, сложившиеся на протяжении
1
У настоящего писателя должна быть внутренняя потребность к состраданию. Самообольщение и потеря самокритики – это смерть для любой творческой личности.
Родился Виктор Никитович Заярский 12 декабря 1936 года на Кубани, в хуторе Верёвкин, Тбилисского района.
Его дед, Заярский Дмитрий Григорьевич, Черниговский казак, в 1913 году, вместе с четырьмя родными братьями переселился на Кубань в поисках счастья, да так, здесь все и сгинули во время кровавой смуты в 1917 году.
Детство Виктора Заярского было трудным. Маленьким ребёнком он стал свидетелем страшных событий Великой отечественной войны в 1941–1945 годах, пережил фашистскую оккупацию. Мать получила с фронта похоронку на отца и повторно вышла замуж. С отчимом, человеком неуравновешенным и пьющим у Виктора отношения не заладились. Становление его характера пришлось на полуголодные послевоенные годы. К сталинскому режиму, несмотря на юный возраст, он испытывал непримиримую ненависть, поскольку был свидетелем жесточайших репрессий, когда ни в чём не повинных хуторян – казаков отправляли в Сибирь за опрометчивое слово, сказанное против тогдашней советской власти.
1961 году Виктор Заярский успешно окончил Одесское высшее инженерное морское училище и получил диплом инженера – механика. До выхода на пенсию работал механиком на танкерах загранплавания в Новороссийском морском пароходстве. За время работы посетил очень многие порты мира.
Всё это постепенно находило воплощение в прозаических произведениях, в которых романтическая приподнятость повествования сочетается с добротным реализмом в изображении будней штормовой морской профессии. В такой стилистической манере написаны многочисленные рассказы, которые публиковались в Москве, в журналах «Морской флот», «Юный натуралист», «Вокруг света». Впоследствии многие из этих морских рассказов составили детскую книжку «Первая вахта», которая вышла в Краснодарском книжном издательстве в 1982 году.
Под влиянием приключенческих книг очень рано в душе у Виктора Заярского родилась мечта о море, и в 1953 году он убежал из дома и вместе с приятелем оказался в Новороссийске. Это событие в дальнейшем и послужило ему материалом для издания, отдельного сборника, в Краснодарском книжном издательстве, в 1990 году, в который вошли две повести «Время покажет» и «Голубые мечты». Обе эти повести объединены темой нравственного выбора, поставленного перед молодым поколением эпохой 50–60 годов.
Повесть «Время покажет» написана на реальном материале. Отличается продуманной композицией и тонким пониманием подростковой психологии. Она воссоздаёт образ разрушенного войной Новороссийска и показывает такие черты русского национального характера, как сплочённость в беде, умение преодолевать невзгоды и способность прощать врагам своим.
Вторая повесть – «Голубые мечты» – рассказывает о воспитании характера юноши – моряка и обретении им места в жизни. К лучшим страницам повести относятся романтические сны главного героя, в которых он встречается с персонажами любимых книг.
После издания сборника «Время покажет» Виктор Заярский все силы отдал работе над романом «Во имя отца и сына».
Работа над произведениями, посвящёнными казачеству, свела Виктора Заярского с видными кубанскими писателями – казаками П.К.Иншаковым и А.Д. Знаменским, которые одобрили его труд, но предупредили его о том, что он взялся за опасную и полузапретную тему. Несмотря на цензурные сложности, повесть Виктора Заярского о кубанских казаках «История одного долгожителя» была опубликована в 1982 году в альманахе «Кубань».
Наследуя традиции М.А. Шолохова, новороссийский писатель Виктор Заярский обратился к изображению, своём романе «Во имя отца и сына», трагического периода истории – революции и гражданской войны. В нём главные герои – отец, матёрый казацюра и его сын, которого разъедает микроб пристрастия к победе мировой революции, расходятся в своём отношении к Советской власти. На этом трагическом раздрае родственных душ и раскрываются их характеры. Роман написан с глубоким знанием жизни, обычаев и языка кубанских казаков. Он проповедует христианские нравственные ценности и драматичен по накалу конфликта. Это произведение проникнуто пафосом искренней любви к родной кубанской земле и повествует о кровавой междоусобной розни, но оставляет читателю надежду на то, что живая жизнь всё равно сильнее взаимного ожесточения близких людей, вызванного расколом общества на красных и белых.
В.Б. Пахомов, член Российского союза профессиональных литераторов. Заслуженный учитель России. Председатель Краснодарской краевой организации РСПЛ.
Глава 1
Не судите, да не судимы будете.
Два гололобых безымянных кургана, которые рядом друг с другом, как близнецы братья, с незапамятных времен по стариковски присели к земле, но все еще возвышались в необозримой кубанской степи за станицей Кавнарской, с восточной ее стороны. Неумолимое время напрочь стерло и выветрило из памяти потомков предание о бесследно ушедшей старине. Никто из станичников ни сном ни духом не знал, откуда взялись эти загадочные гололобые курганы и кто под ними покоится. С наступлением взволнованной весны, когда кубанская степь покрывалась жирующей зеленью травы, и до самой глубокой, унылой от увядания осени на макушке каждого из этих курганов с раннего утра и до позднего вечера сидели гордые степные орлы с рыжеватым отливом перьев. Время от времени они с особой тщательностью чистили свои перья острыми крючковатыми клювами и в то же время настороженно обозревали все вокруг, зорко высматривая в степи среди буйной травы зазевавшуюся добычу.
Майским прохладным утром в 1916 году из-за этих гололобых курганов за станицей Кавнарской показалась лавина лихих всадников в черных бурках и при полном боевом снаряжении. Своим неожиданным появлением они потревожили и вспугнули степных орлов, которые взмыли с насиженного места в небо и парили над просторной степью, с особым любопытством рассматривая нежданных и подозрительных гостей. Как оказалось впоследствии, это был изрядно поредевший Кавнарский казачий кавалерийский полк Кавказского отдела Кубанской области. Если раньше в его составе находилось четыре сотни казаков, то теперь в нем после участия в русско-турецкой войне осталось всего-навсего сотни две казаков. Почти после двух лет разлуки полк возвращался в свою родную станицу Кавнарскую с Кавказского фронта, где принимал самое активное участие в русско-турецкой войне. Удалые служилые казаки радовались, что вовремя подоспели домой к горячим полевым работам. Они с восторгом наблюдали, как высоко в млеющей и томительно – прозрачной голубизне бездонного неба, со своей заливистой и трогательной душу песней, завис до боли знакомый, серенький хохлатый жаворонок, который будоражил души казаков соскучившихся по родному дому.
Судьба Кавказской войны между Россией и Турцией уже в начале 1916 года была предрешена в пользу России. А в апреле последовал Высочайший указ царя как главнокомандующего всеми Российскими вооруженными силами, в котором говорилось, что Кавнарский кавалерийский полк за особые заслуги перед Отечеством при взятии турецких крепостей Карс, Баязет и порта Трапезунд должен быть снят с боевых позиций и с надлежащими почестями досрочно отправлен домой на заслуженный отдых.
Впереди Кавнарского кавалерийского полка на холеном коне ахалтекинской породы, красавце гнедой масти, с развернутым полковым знаменем в руке гарцевал полный Георгиевский кавалер, бравый тридцативосьмилетний казак Корней Кононович Богацков. На груди у него красовались все четыре Георгиевских креста всех четырех степеней два из которых он отхватил за боевые заслуги во время только что закончившейся компании. Этот служилый казак приподнялся в седле и посмотрел зачарованным взглядом по сторонам. С замиранием сердца приметил он, что у кубанской раздольной степи, куда ни глянь, нет ни конца, ни края, а казачьей широкой и вольнолюбивой душе во все времена был нужен такой простор.
За выгоном, на отшибе, вокруг станицы Кавнарской притулились пугающие своей убогостью подслеповатые хатенки, сляпанные на скорую руку. Их хозяев станичные казаки называли людьми пришлыми. Они бросили свои насиженные места и потянулись на Кубань из голодной средней полосы России в надежде обрести семейное счастье. Этим пришлым людям на Кубани в соответствии с царским указом земельный надел был не положен. Перебивались они здесь с хлеба на квас, вынуждены были батрачить и довольствоваться случайными заработками и прозябали в беспросветной нищете.