Шрифт:
Пролог
Акт I
Под сводами монументальной залы собралось семеро, а возле них роятся серафимы – избранная гвардия тех, на ком стоит весь порядок виннской аристократической теократии. Воины с ангельским названием обвешаны блистательной бронёй, отражающей великолепие окружения. На пластинах их крепких доспехов сияют блики от канделябров, от ламп и сияет белизна мрамора, которым выложены стены великолепного дворца. В полу можно увидеть своё лицо – до такой степени вычищен гранит, а знаток искусств умрёт от восхищения
Не менее сотни серафимов стоит ровными рядами – справа и слева от центральной дорожки из роскошного алого ковра. Их клинки подняты остриями к верху, чтобы не оцарапать гранита и сияют внутренним светом. В самом конце залы семь резных символов власти, красующихся посерением. На них восседают господа и госпожи, по числу тронов.
Вот встаёт один из них, блистающий ослепительным серебром доспехов, аккуратно приминающих синий поддоспешник и говорит голосом крепким, ясным и вселяющим благоговейный трепет:
– Я – Тир, глава Совета Теократии Рождённых Светом, хранитель Тирматраля, владыка Инодана и бессмертный глава всех империй, королевств, герцогств, княжеств, баронств, директорий, республик и племён цивилизованного мира, открываю наше заседание, – могущественный чародей взмахнул рукой и из клуба дымки явились пергаменты, плавно упавшие на руку Рождённого Светом. – Сегодня мы получили результаты исследований и изысканий, что нас вынудила провести ситуация вокруг этого «пророчества». Я призываю вас со всем вниманием отнестись к яду слухов, который витает в воздухе.
Пока Тир помпезно и торжественно призывал Серафимов быть верными, девушка, молодая на вид, пленяющая неземной красотой слегка наклонилась к другому Рождённому Светом. Шёлк её тёмных насыщенных волос обрамлял чарующее лицо с правильными овальными формами; её губы цвета налитой вишни – в душе так и вспыхивало желание к ним прикоснуться в сладком поцелуе; а взгляд выразительных бриллиантовых очей способен сковать человека слабого духом от восхищения, что такая девушка взирает на него. Ирланда чуть наклонилась и ухо другого мага уловило тихий прелестный шёпот:
– Мальфас, ты уверен, что нужно было созывать Совет? Я верю в верность наших Серафимов, но что если наши речи и постановления тайные будут явлены не тем умам? Слабые духом могут поколебаться. Им даже может показаться, что они способны взять власть в свои руки и ввергнуть Вин в хаос, – речь девушки понизила обеспокоенность. – Тот случай Киле на месяц тому назад тому подтверждение. Будь это просто шайка, мы бы про них не узнали, но они смогли призвать слугу злейшего из всех врагов порядка. И те печати на жертве… они относятся даже не к школе энтропии, это темнейшее из зол.
– Поэтому мы его и собрали, Ирланда, – ответил мужчина, поправив монолитный золотой панцирь, давящий на поддоспешник цвета сапфира, от вида которого возрыдал бы любой кузнец ибо среди ныне живущих мастеров брони нет того, кто бы сотворил витиеватые узоры, цитаты из священной книги – Путь, из которых льётся свет; лик могущественного аэтерна светел и чист, его аккуратно окаймляет каре из волос, напоминающих цветом кору дуба. – Наши Серафимы должны знать, что наступают времена тяжёлые, и что они не должны доверять пророчествам от которых исходит зло и всякий непорядок.
– Но ведь тот пириец… старец, который живёт в Эндерале со своей женой, запечатанной едва ли не в гроб – живое подтверждение тому, что нужно обращать внимания на пророчества, особенно если они говорят о торжестве зла и возвышении некого тёмного божества.
– Хм, – задумался Мальфас, – в твоих словах есть толика правда, и мы рассмотрим сие пророчество, изучим его досконально, но наша главная цель – не дать обычному народу дрогнуть духом, окунуться в сладострастный ураган похотей и безумия, а также не дать возвыситься вестникам хаоса.
– И для этого мы нарекли себя богами и держим мир в черностальных клещах, от которых воют многие.
– Ты же помнишь, что было до нас?
Ирланда на мгновение обратилась к истории сего мира. Её ум достаточно силён, чтобы ярко вообразить картины прошлого. Вин после падения Азаторона перед мысленными очами предстал в объятиях всепожирающего огня, люди и аэтерна сцепились насмерть между собой, всюду реками течёт кровь, рушатся города. Среди народов восстают маги и чародеи, обрушивающие на несчастных тонны магической энергии. Иерархи среди колдунов шли по полю битвы и жали смертельную дань, врывались в города и учиняли такие бесчинства, что самому крепкому человеку станет плохо. Страны возникали и рушились в одночасье, сметённые волнами магического огня. Плачь и стон, погибель и хаос стали вуалью того времени. Но вот пришли они – семеро чародеев, в которых было особое дерзновение и казалось, что над их главами каждое их дело благословляет десница Кого-то более бесконечно сильного. Они пришли в мир, ставший юдолью скорби и навели порядок, упразднив всякую вольность в магии. И повели они себя опрометчиво – объявив себя божествами и судя по всему лишились благоволения истинного Света. Тысячелетия назад они сели на престолы, став основой мира, но в тоже время перестав быть чем-то большим. В них только осталось приглушённое сияние бывшей подлинной славы, но и оно слепит народ.
– Однако мы присвоили себе чужую славу, и ты знаешь это, – тихо прошептала Ирланда.
– Понимаю, – проскрипел Мальфас.
Тем временем речь Тира стала ещё более вдохновенная и проникновенная. Каждое его слово дёргало за струны души Серафимов, заставляя их восторгаться и умиляться речь господина:
– Вы не должны верить словам ложных пророчеств, не должны следовать посулам губительных сил, ибо предав души свои на алтарь гордыни и мимолётной жажды вольнодумства, вы обрекаете себя, да и весь род серафимский, людской и аэтернский на страшную гибель. Если поднимутся среди нас те, кто пожелает посягнуть на священный порядок, кто вздымет руку свою на суть правления, то ему надлежит немедленно расторгнуть узы его жизни. Поймите, что если мы не будем ревнителями благочестия, не будем вверять жизни наши праведной власти, то вернуться чёрные времена, когда брат пойдёт на брата.
– И явят себя те, чья сущность духовна, и жадность бы их все души пожрала, – прошептала Ирланда Мальфасу. – Согласно этому же самому пророчеству, прежде всего должны… «восставшие среди народа обычного, возомнившие себя богами, погибнуть». Ты же понимаешь, что речь о нас… о Рождённых Светом.
На этот раз светлый лик Мальфаса испортился отравой печали, эмоцией неприязни и гнева, но всё ещё не потерял в грозности.
– Ирдланда, мне тоже тягостно вспоминать строки этого, и я помню, что говорил тот старец, помню его слова о сгинувших повелителях. Честно, впервые за долгое время я испытал… страх. Но мы во что бы то ни было просто обязаны не допустить и самой возможности того, что даже строчка из этого проклятого пророчества не должна дойти до уха простого народа.