Во имя порядка: у истоков Союза
Шрифт:
– Добро пожаловать в Златоброд, – столь же грозно молвит солдат. – Только осторожнее с наймодателями. Ныне в Златоброде повисло напряжение из-за последних событий. Проходите.
Джаэль двинулся вперёд, а за ним и проповедник, в объятия большого города. Стольный град лёг на холм, облепив его подобно ракушкам днище корабля, примяв его, срубая деревья и раздробив камни, создав развитую сеть улиц, выставив чуть приземлённые дома, с интересной архитектурой. Образ небольшой мощёной площади за вратами сменяется грядой домиков, которые интересны и отличны от того, что видел Джаэль ранее.
– Дома бедняков, – обозначил их Вилдас.
Без
Джаэль с Вилдасом пошли в улочки, тут же попав в лабиринт и перемежение между домами. Простой люд занят своими делами, отвлекаясь от которых лишь чтобы кинуть мимолётный взгляд на них. Стук молотков, скрипы досок, звенящий звон пилы и пересуды слились в один звук. В сырой тени домов достаточно прохладно, несмотря на солнечный день и напарники чувствуют себя тут спокойнее. Углубляясь внутрь града, на этом ярусе Вилдас нашёл всего пару торговых лавок, и причём настолько скудных, что не подумал, будто бы это они, если бы не хаотично разбросанный товар из безделушек и торговый процесс.
– А ты слышала, что Конан одержал победу в большой битве у Трёх рек и возвращается сюда, – из закутков города уши Джаэля уловили слухи и сплетни. – Скоро наш король снова вернётся и прогонит этого наместника!
– Хорошо было бы. Говорят, что Валиистер и Маллахнагр испортили всех придворных девок, и грабит казну.
– Их нужно повесить за причинное место!
– Тише, Виола, не то его шпионы услышат.
«Что-то в городе не так», – подумал Джаэль, пробираясь через сеть витиеватых улиц. После парень повернул голову влево и дрогнул от игры маленькой девочки. Золотистыми локонами и милым лицом она тронула его сердце, зацепив воспоминания о дочери. Перед глазами невольно вспыхнули картины прошлого, веющими теплом о прошлом. Ему привиделось, как он разгуливал по улицам Речного, как Оливия радостно шла рядом с отцом, доставая его вопросами. Её интересовало всё – почему солнце светит, почему бабочки летают, почему есть холод и тепло, да и многие другие. Вопросы ребёнка, столь простые и, казалось бы, утомляющие, для Джаэля не были в бремя; он радовался, что его дитя проявляет интерес к миру, что так живо за ним наблюдает. Дальше, миновав мощёную дорогу второго яруса Речного, он и дочь вышли на природу, и девочка побежала в поле, где только зазеленела трава, смеялась и играла. Смотря на дитя Золотого берега и как, она взяла руку матери, парень с болью в сердце и комом у сердца вспомнил, как Оливия радовалась каждому его приходу со службы, кидаясь на шею со словами – «Папа вернулся! Я люблю тебя». Они встречали его – дочь радостными или Эсса, спокойно и улыбаясь. Натужно ухмыльнувшись, он пришёл в реальность, где нет жены, нет дочери, у него ничего не осталось, кроме цели, кроме Оливии, о которой он практически ничего не знает.
«Что ведёт отцом или матерью, когда они теряют дитя? Когда оно пропадает из-за удивительной и безумно болезненной ситуации. Это же какие чувства в нас заложены, что ради отпрыска мы готовы свернуть горы? Это кому же пришло в разум заложить в нас подобное и зачем? К чему людям такая любовь?» – спросил себя Джаэль, готовый утонуть в горечи.
– Вилдас, помнишь, как Оливия с Эссой встречали торговцев из Арка, – спросил с «щёлочью» мужчина, пытаясь разделить скорбь с другом. – Я никогда не забуду, как Оливи решила поиграть с ребёнком одного из купцов, а тот не отпросился у отца и побежал с ней.
– Да, сын мой… я ведь тогда тоже помогал их искать.
– А нашли мы их за домом мэра. Они там играли в прятки, – втриторопя молвит парень. – Торговец тогда сказал, что не собирается тут больше цены сбивать. Что это некультурное место.
– Ды… не бойся, – всё так же говорит Вилдас. – Мы её найдём.
Проповедник смолк, оставляя Джаэля наедине со своими мыслями, понимая, что любое неосторожное слово может порвать струну его души. Вместо этого он опять внимал городским пересудам:
– Слышала, говорят, что по ночам в закромах замка народ ходит со свечами, и воет молитвы разные.
– Тайный культ, небось!
«Байки и сплетни», – подумал теперь Вилдас, не находя в разговорах горожан ничего стоящего и продолжил ход мысли – «разве они не понимают, что, разводя сплетни, только разделяют нас. Ведь Эндерал сейчас нуждается в единстве, а не в пересудах. О, божественный огонь, укажи им путь, освети их дороги и рассей кромешную тьму в душах».
– Сколько отдал за дрова?
– Крон тридцать.
– Хорошо это. Думаю, ещё пару месяцев поработаю на каменоломне, помашу киркой и смогу купить себе новые тряпки.
– Доброе. А я вот скопил тыщу крон. Могу пойти да купить себе край в верхнем рубеже.
Или другое с иной стороны лилось в ухо:
– Скоро свиньям задать нужно. Ох, хорошо-то поросятки растут.
– Можно-можно. А мне морковку тыкоть-то на огородах.
– Да. Только-вот у меня спина что-то стреляет.
– Так иди и воздай молитвы Единому, чтобы он помог тебе исцелиться.
Такие и много подобных пересудов встретил Вилдас на улицах. Люди, поимо придворных причуд, весело обсуждали и хозяйственные, бытовые моменты. Вдохнув полной грудью, Вилдас почувствовал влажный аромат сена, запах отходов и зерна. Полог холма и града больше похож на огромную деревню, чем на город. Но тем не менее жизнь тут бурлит, а солдаты короля, которые сосредоточены у больших каменных построек, с башенками и оградами, мощёными стенами и острыми крышами. Казармы и военные пункты выставлены так, чтобы показать путешественникам силу града и обеспечить наилучшую оборону столицы.
– Так, – Вилдас указал на небольшой покосившийся деревянный теремок, с острой конусной крышей и десятью ступенями, – может зайдём спросим дорогу.
– Почему ты думаешь, что нам там ответят?
– Чувствую, – вдохновлённо и с улыбкой произнёс Вилдас, ревностно заявив. – Божественный огонь подсказывает мне, что тут мы найдём ответ.
Оба немедля отправились к зданию, которое заботливо ограждено деревянной изгородью, немногими кустиками и дорожками из камешков. За калиткой Джаэль обнаружил пару лавочек, да и урну для мусора на вычищенной земле. Небогато, но нос Вилдаса втянул приятный сладкий запах дорого ладана, сильно знакомого ему по службам.