Во славу Отечества
Шрифт:
Развивая передовые идеи военной мысли, Камо добился от Вильи разрешения на установку все имеющиеся у мексиканцев станковых пулеметов на рессорные брички, энергично укрепляя ударную силу мексиканской освободительной армии. Формируя пулеметные расчеты тачанок, он ставил в экипажи не столько смелых и отчаянных, сколько рассудительных и твердых солдат.
Шифрованный сигнал о прибытии двух эшелонов бригады Макниша не застал Камо врасплох. Получив согласие Вильи, он немедленно двинул своих всадников революции к железнодорожному перегону, который подобно огромной дуге проходил между станциями Сьерра-Бланко и Пекос.
Согласно рассказам местных контрабандистов там находилось идеальные условия для засады на проходящий поезд, поскольку рельсы дороги пролегали между холмистой грядой, за которой можно было легко укрыть людей для нападения. Прибыв на место, Камо удостоверился в правдивости слов контрабандистов и стал ждать врага.
Американцы двигались в сторону Сьерра-Бланко двумя эшелонами, с интервалом в двадцать пять минут. Забитые солдатами вагоны, грозно грохотали по стальным рельсам, везя в своем чреве суровое возмездие для человека рискнувшего поставить под сомнение право американского народа на земли Техаса. Сам генерал ехал во втором эшелоне, поручив командование авангардом полковнику Шеннону, старому вояке, имевшему большой опыт войны в войне с индейцами.
Выставленный Вильей к железнодорожному полотну дозорный, лежа на земле, то и дело прикладывал ухо к рельсу, что бы узнать о приближении врага. Это был старый и хорошо проверенный способ, но сам Камо заметил приближение врага, чуть раньше дозорного, наблюдая за дорогой в сильный цейсовый бинокль.
– Пора – коротко произнес Камо своим соратникам, и глухой металлический шорох пронесся вдоль холмистой гряды, и вновь наступила тишина. Десятки глаз устремились на то место железнодорожного полотна, где была заложена мина сеньора колонела. Мощный фугас, последнее достижение немецкой военной техники, должен был взорваться в момент прохождения над ним тяжелогруженого состава. Рельс прогибался под тяжестью колес движущегося по нему локомотива, замыкал цепь взрывателя и происходил взрыв.
Эшелон Шеннона быстро мчался на встречу к своей судьбе, выбрасывая в сторону длинный шлейф черного дыма. Как и планировал Камо, паровоз плавно наехал на фугас и сильнейший взрыв потряс близлежащие холмы. Под колесами локомотива рвануло с такой силой, что его вместе с тендером сначала подбросило вверх, а затем швырнуло под откос с высокой насыпи
Туда же вслед за паровозом стали валиться один за другим сошедшие с рельс вагоны, увлекаемые вниз силой инерции и толчка. Ещё мгновение назад дружно катившиеся по рельсам за паровозом, теперь они падали, переворачивались, наскакивали друг на друга, убивая и калеча находившихся в них людей. Всего из девятнадцати входивших в эшелоне вагонов, под откос рухнуло одиннадцать.
В числе упавших вагонов был и штабной вагон, в котором находился полковник Шеннон. Сорванный с рельсов силой взрыва и совершив причудливый кульбит, он с силой рухнул на крышу, бешено вращая вздернутыми колесами. Последовал страшный грохот и в тоже мгновение, словно пробка шампанского из него хлынул град разбитого оконного стекла вперемежку с окровавленными телами людей.
Сорванные с рельсов вагоны еще не успели завершить свой последний путь, как нетерпеливые мексиканцы уже открыли шквальный огонь. Это было ужасающее зрелище. Все кто чудом уцелел или был только легко ранены, ещё не успев осознать весь ужас произошедшей с ними катастрофы, были подвергнуты мексиканцами безжалостному испытанию на право дальнейшей жизни при помощи скорострельной винтовки Мандрагора. Охваченные лихорадкой боя, пеоны в мгновение ока, принялись расстреливать покореженные вагоны, азартно добивая всё живое оставшееся в них.
Несколько иная судьба была у солдат, чьи вагоны устояли на рельсах, и не упал с откоса. Они быстро пришли в себя и, заслышав выстрелы, попытались прийти на помощь попавшим в беду товарищам. Однако высокий откос, на котором стояли уцелевшие вагоны, сыграл и с ними жестокую шутку. Те, кто сгоряча стали выпрыгивать из вагонов, в большинстве своем жестоко калечились, кубарем скатываясь по каменистому откосу, ломая руки, ноги и становясь жертвами вражеских стрелков. Те же, кто не покинул вагоны, оказались в ловушке, выходы из которой насквозь простреливались неприятелем.
Впрочем, их положение было не столь плачевным, как тех, чьи вагоны были сброшены с насыпи. Толстые деревянные стены вагонов представляли собой неплохую защиту от пуль врага и потому, американцы решили дождаться подхода второго эшелона во главе с генералом Макнишем. По всем расчетам им оставалось продержаться чуть менее двадцати минут.
С математической точки зрения расчет был абсолютно верен, но американцы не знали, что сейчас имеют дело не столько с Панчо Вилья, сколько с Камо, за плечами которого был большой опыт в проведении подобных акций. В чем им предстояло убедиться в самое ближайшее время.
Готовясь напасть на врага, сеньор колонел выставил на путях вторую засаду, точно рассчитав место и время прохождения второго эшелона американцев. Там были заложены две гальванические мины, за пультом управления которых сидел Хорст Майер, немецкий подрывник, доставшийся Камо в наследство от Гринберга. Только ему мог доверить сеньор колонел такую ответственную задачу как подрыв второго эшелона противника.
Тем временем, события вокруг уцелевших вагонов эшелона Шеннона развивались стремительно. Убедившись, что американцы не собираются покидать деревянные вагоны, Камо приказал подтянуть свою артиллерию, состоявшую из четырех старых брандкугелей. Их он обнаружил в арсенале Эль-Пасо, проводя его инспекцию на второй день после взятия города. Каким образом оказались там эти брандкугеля так, и осталось тайной, но Камо моментально ухватился за эти старинные пузатые пушки. И теперь им предстояло сыграть главную роль в уничтожении солдат Шеннона.
Расположенные за холмами брандкугеля, были наведены на яростно огрызающиеся огнем вагоны противника, с тем расчетом, что основной их удар приходился точно в средину эшелона. Камо лично поднес запалы к казенной части маленьких пушек, из которых с грохотом вылетели большие металлические шары, устремившиеся к цели по замысловатой пологой траектории.
Первые три залпа столь необычной артиллерии Камо не дал результатов. Огненные снаряды летели куда угодно только не в цель. Напуганные первыми выстрелами американцы приободрились от таких результатов стрельбы, но четвертый залп поставил жирный крест на их надеждах. Сразу три зажигательных снаряда угодили в деревянные крыши и стены вагоны, от чего они сразу задымилась и вспыхнула ярким пламенем.
Ободренные успехом, мексиканцы обрушили на противника весь свой запас зажигательных снарядов и к концу обстрела четыре из девяти уцелевших вагонов, были охвачены языками огня. Находившиеся внутри вагонов солдаты пытались сбить разгорающееся пламя подручными средствами, но засевшие на холмах вражеские стрелки не позволяли им сделать это.
Вскоре, языки прожорливого огня стали перебрасываться с объятых пламенем вагонов на близлежащие вагоны, и полное уничтожение состава стало лишь делом времени. Как только это стало очевидным, американцы предприняли попытку прорыва, предпочтя смерти в дыму и огне, шансу вырваться с боем из смертельной ловушки. Под пулями врагов, сбивая в кровь руки и ноги при спуске по крутой насыпи, они бросились в атаку на врага, которая оказалась для многих из них последней.