Во власти чудовища
Шрифт:
— Хорошее слово — секс, откуда ты его взял? — советник лишь улыбнулся одними губами. — Но Кристина такая… такая… обворожительная и невинная, что я не могу устоять. Хотя понимаю, что не должен.
— Нет, нет, ваше величество, — снисходительно усмехнулся лорд. — Развлекайтесь, дарите подарки и глупо хихикайте над милыми шуточками мадемуазель Кристины. Пока это играет нам на руку… — Зенон печально вздохнул и опустил взгляд. — Но даже не думайте увильнуть от ваших прямых обязанностей! — гаркнул советник. — Через два часа жду вас при полном параде для встречи с послом Альвении!
Зенон взвыл, и у лорда потеплело на душе. Не одному же ему страдать!
Весь остаток дня они с Зеноном работали, как каторжане, и весь день Ашера преследовали воспоминания: хрупкое и энергичное тело под ним, злые решительные глаза, прикушенные в гневе губы. А в ушах звучал сердитый голос, шипящий проклятия. Наваждение прямо! Но он точно знал, стоит ему добиться своего, стоит заполучить в свою постель эту девушку, как азарт и желание обладать исчезнут. Так было всегда, так будет и в этот раз.
Лорд вышел из ванной, сбросив на пол полотенце, откинул тонкое шелковое покрывало и стремительно уклонился, избегая встречи с резким выпадом гибкого змеиного тела. Неуловимое движение — и змеиная голова зажата между двумя пальцами. Чудовище окинул взглядом спальню, покачал головой и направился к выходу, не утруждая себя поиском одежды. Прошел по коридору, вышел на улицу и швырнул змею через низкую ограду во тьму примыкающего к дому парка. Затем так же спокойно вернулся в дом, вошел в столовую и замер напротив изящной голубой вазы.
Губы шепнули какое-то ругательство, а потом он улыбнулся. В ярко-голубой вазе, изящными изгибами напоминающей женскую фигуру, стояли пять алых тюльпанов, внося в стройную гармонию столовой сумасшедший диссонанс. Лорд опять внимательно осмотрелся, затем ухмыльнулся, достал из вазы один цветок, поцеловал его и шутливо поклонился.
Тина быстро накинула на хрустальный шар темный платок.
— С огнем играешь, чаюри, — покачала головой старая Сэйра и, отобрав у нее шар, понесла в кибитку. — Больше не проси тебе помочь, сама сгоришь и нас погубишь.
— Знаю, — Тина потерла запястье. — Знаю, но… — она улыбнулась. — Это так приятно — дергать тигра за усы.
— Погадать, красавица?
К Тине подошел молодой цыган в алой рубашке и белозубо улыбнулся.
— Дай руку, всю правду расскажу, по кому сердце плачет, по кому душа тоскует, кто ночами спать не дает.
Тина со смехом протянула ладонь.
— Ох, горяча ты, чаюри, — провел он кончиком пальца по линии жизни. — И сердце твое занято, печаль на нем черная. — Тина кивнула. — Забудь его, не тот он, кто тебе нужен, а вот тот, кому цветы даришь, сердце и успокоит.
Тина выдернула ладонь и вскочила, с негодованием глядя на смеющегося цыгана.
— Яшка не врет, вижу дракона с одним крылом, он и унесет твое сердце.
— Да иди ты, — буркнула Тина и, гордо задрав голову, направилась к своему шалашу.
Цыгане стали табором в поле за городской стеной и с радостью приютили у себя Тину, не припоминая ей, кто виновен в их исходе. Тина пыталась извиниться перед бароном, но он ее перебил: «Твое горе больше», — и к этому разговору они не возвращались.
Над головой раскинулось огромное звездное небо. Тина лежала возле небольшого костерка и лениво перебирала бусинки янтарных четок. Огонь отражался в янтаре, и иногда ей казалось, что это глаза Северного лорда. Мысли постоянно возвращались к Чудовищу, и когда она вспоминала их последний разговор, пальцы сами сжимались в кулаки, а сердце начинало учащенно биться, а на душе становилось как-то… странно становилось, неправильно! Тина прикусила губу и со злости стукнула кулачком по траве.
— Слушала бы ты Яшку, — рядом на траву опустился седой цыган, и Тина села. — Яшка у нас видящий. Если сказал, забудь своего мастера, значит — забудь. Беду он тебе принесет.
— Я должна узнать правду, — упрямо тряхнула длинной челкой Тина. — Я хочу, чтобы он мне в глаза сказал, что я ему больше не нужна. Я не верю лорду Палачу.
— Ты ведь не состоишь в гильдии?
Тина отрицательно качнула головой.
— За меня платил взносы мастер как за свою ученицу.
— Значит, у тебя нет поддержки гильдейских адвокатов, да и мастера высшего круга не протянут руку помощи. Это было глупо, чаюри.
— Что сейчас говорить?
— Советник не человек, ты это знаешь?
— Да уж догадалась, — фыркнула Тина.
— Оборотень. Но кто его зверь, я не понял. Волчьи глаза, повадки тигра, хитрость шакала и бесстрашие мангуста. Пока ты нужна ему, ты жива.
— Послушай, барон, сбережешь мои вещи? — решила Тина сменить неприятную тему. — Если не вернусь за ними, пусть будет в уплату за гостеприимство.
— Не дай ему в тебе разочароваться.
Цыганский барон кивнул, его глаза сверкнули алым, он бесшумно поднялся на ноги и исчез в темноте.
Зверь чует зверя.
Тина сорвала травинку и задумчиво поднесла ко рту. Лорд ее не нашел, значит отследить по петле не может, что уже радует. Вчера она была у Тана, но обнаружила на его лавке магический замок и приколоченную к двери записку «Уехал на воды», означавшую, что скупщик краденого лег на дно. Спросить о своем мастере в гильдии Тина не могла, с нею просто никто не стал бы разговаривать. Все дела с гильдией решал мастер, самой Тины как бы и не существовало. Раньше он ей это объяснял нежеланием, чтобы пауки из старших воров тянули у нее деньги, сам, мол, даст и защиту, и знания, и работу. И она верила ему безоговорочно. А сейчас? После разговора с лордом все виделось в другом свете. Но Тина гнала от себя мысли о предательстве мастера. Потому что… Потому что он был единственным человеком в ее жизни, которого она любила и кто любил ее. Ей хотелось так думать.