Во власти мракобесия
Шрифт:
– Мне нужен надёжный человек, – ворчал президент, глядя на Коржакова. – Но вы посмотрите вокруг, Александр Васильевич, никого же нет! Никому нельзя довериться! Любой может предать! Я верю только вам.
– Тогда придётся идти мне, – сказал начальник СБП.
– Нет! – прорычал Ельцин. – Я вас не отпущу от себя. Мы с вами столько лет бок о бок… Нет, Александр Васильевич, на КГБ надо кого-то другого… Ну зачем Степашин поспешил уйти? Почему не справился? Вы же с ним ладили?
– Да, СБП очень конструктивно сотрудничала с ФСБ. Но после Будённовска пресса стала рвать Степашина на куски.
– Стушевался наш Сергей Вадимович. Характер у него не тот.
Тяжёлый, неподвижный взгляд президента надолго остановился на кромке стола, будто там было спрятано что-то очень важное и это важное требовалось непременно разгадать, потому что от этого зависела жизнь.
– Борис Николаевич, вы же сами знаете, как ведут себя журналисты.
– Знаю, – набычился Ельцин, – на собственной шкуре знаю. Меня каждый день телевизионщики клюют! А за Чечню уж до костей исклевали!
– Журналисты потеряли и совесть, и страх. Чужая боль для них – возможность заработать лишнюю монету.
– Если бы можно было, я бы их всех в порошок стёр, – сказал президент. – Но нельзя. Без журналистов, которые больно кусают даже меня, у нас, понимаешь, не останется ничего от демократии. Пусть кричат что угодно. Я пока потерплю. Их голоса означают, что мы живём в свободной стране. Верно я рассуждаю, Александр Васильевич?
Коржаков кивнул.
– Ну что? – тяжёлым взглядом Ельцин упёрся в начальника СБП. – Кого вместо Степашина поставим? Все ведь своих подсовывают. Черномырдин, Илюшин, Филатов – каждый кого-то пропихнуть хочет. А мне нужен не случайный человек, а надёжный… И настоящий.
– Если не хотите, чтобы я шёл в ФСБ, тогда назначьте Барсукова, – предложил Коржаков, хотя знал, что Михаил Иванович не желал менять работу.
– Я с ним говорил, а он отказывается, – пожаловался президент.
В Кремле у Барсукова служба была налажена, всё функционировало без сбоев. Зато контрразведка в последние годы пребывала в болезненном состоянии, перед чекистами всё время ставились новые ориентиры. Здравомыслящий человек не захотел бы по собственной воле идти в ведомство, где не прекращалась служебная чехарда.
– Нет, – повторил Ельцин, – Барсуков отказывается.
– Борис Николаевич, вы же можете приказать ему.
– Приказать?
– Вы – Верховный главнокомандующий, а он – действующий генерал, – подсказал Коржаков.
– Приказать? – задумчиво переспросил президент.
– Помните, как Хрущёв назначил Семичастного на должность председателя КГБ?
– Как?
– Вызвал его и сказал: «Завтра поезжай на Лубянку и принимай дела». Тот стал отнекиваться, мол, у него другое образование, в разведке и контрразведке ничего не понимает. На это Хрущёв ответил: «В КГБ разведчиков и контрразведчиков и без тебя хватает. А мне нужен там надёжный человек». Вы Барсукову доверяете?
– Конечно.
– Тогда назначайте его!
– Действительно, – согласился президент, довольно расплываясь в улыбке. – Верховный я главнокомандующий или нет? Что ж я думаю? Ну-ка давайте его сюда. Приглашайте-ка Михаила Ивановича на обед, за столом и прикажу ему…
Днём, когда появился Барсуков, Ельцин сразу попросил официанта принести бутылочку.
– Борис Николаевич, – напомнил Коржаков, – доктор ведь не разрешает. У вас давление.
– А ну его… – хмуро отмахнулся Ельцин. – Разговор у нас серьёзный, надо по рюмочке пропустить.
– Тогда выпьем за ваше здоровье, – предложил Барсуков и встал. Начальник СБП последовал его примеру.
– Ну, чтоб работа у нас наладилась, – чуть ли не рявкнул Ельцин и строго посмотрел на Барсукова. Тот выпил залпом, не отводя взгляда от президента. Он уже догадался, зачем его вызвали и на какую работу намекал шеф.
– Хочу назначить вас директором ФСБ, Михаил Иванович, – произнёс наконец Ельцин заготовленную фразу.
– Борис Николаевич, раз вы решили, я согласен. – Генерал-лейтенант поставил рюмку и сел.
– Правда? – Лицо Ельцина засияло. – Вот и прекрасно, что согласны! Давайте за это выпьем! За вашу новую, понимашь, должность, Михаил Иванович!
Через полчаса начальник СБП удалился, чтобы не мешать деловому разговору, а когда вернулся часа два спустя, то его встретил обеспокоенный адъютант президента.
– Александр Васильевич, они уже две бутылки «Куантрё» осушили. Барсуков пытался уйти, но Борис Николаевич так разошёлся на радостях, что всех гонит прочь.
– Сколько выпили?
– Третью бутылку «Куантрё» приканчивают.
– Это же сорокаградусный ликёр, и к тому же сладкий до чёртиков! У шефа же приступ будет! И сердце, и поджелудочная… Ты куда смотришь-то?!
– Александр Васильевич, я пытался…
Коржаков метнулся в комнату, где расположились Ельцин и Барсуков. Новый директор ФСБ встретил его измученным взглядом. Президент тяжело взмахнул рукой, приветствуя начальника СБП.
– Александр Васильевич!..
– Борис Николаевич, вам пора отдыхать! Уже поздно!
– Для президента, понимашь, не бывает поздно. Работа не терпит отлагательства…
Глава страны попытался подняться, но не удержался на ногах и плюхнулся обратно в кресло. Налитые кровью глаза смотрели на Коржакова с упрямой злобой.
– Борис Николаевич, пора домой…
После долгих уговоров его удалось отвезти в Барвиху, где врачи уже ждали в полной готовности.
– Борис Николаевич, надо давление померить.
– Опять давление… Что его замерять-то? Хорошим оно не станет, пока вокруг всё так вот, понимашь, кувырком идёт… С чего давлению нормальным стать?.. Вы мне даже расслабиться не разрешаете…