Во власти огненного наследства
Шрифт:
– А вот это уже не бесплатно, царь. Снять с тебя его я могу, это без проблем. Но только, за это я уже возьму с тебя плату.
В ответ Ятон повернул к ней ладонь правой руки тыльной стороной. На среднем пальце красовался золотой перстень с большим красным камнем.
– Этого хватит?
У Сакхун сверкнули глаза.
– О! Позволь взглянуть, – попросила она, протянув к нему открытую ладонь, но Ятон закрыл перстень другой рукой и сказал:
– Только с условием, что ты больше не будешь меня привораживать, или чего-либо еще делать, если Астэр или кто-то еще снова обратится к тебе с этой или еще какой просьбой.
– Ты собираешься ее бросить?
– Нет, зачем же. Я дам ей шанс исправить свою ошибку.
Немного подумав, Сакхун уверенно сказала:
– Что ж, ладно, я согласна, – и она снова протянула к нему открытую ладонь, желая посмотреть на украшение.
Царь молча протянул ей перстень.
– Внимательно его рассмотрев со всех сторон, ворожея с восхищением произнесла:
– Знатный перстенечек. Загляденье, просто! – Она подняла полные восхищения глаза на Ятона, и как-то по-детски улыбнувшись, сказала: – Подожди меня здесь. Я ненадолго.
Минут через пятнадцать она вышла, неся в руке чашу с шипящей жидкостью.
– На, выпей это.
– Что это? – спросил царь, глядя на не внушающее доверия питие.
– Это …снятие твоего приворота, – она чуть хохотнула, но затем беззаботным и наигранно успокаивающим тоном сказала: – Да, ты не бойся. Не отравлю. В таких делах я свое дело делаю честно.
Пожав плечами, Ятон залпом высушил чашу до дна, и отдал ее Сакхун. На вкус снадобье было чуть кисловатым.
– На этом все, царь. Теперь можешь спокойно отправляться в путь. Больше на тебя чары Астэр не подействуют.
– Ты имеешь в виду, вообще?
– Ну, естественные, конечно, останутся. Она ведь у тебя, все-таки, редкая красавица. У нее есть множество достоинств и без волшебства. Этим не я ее наделяла, и поэтому, само собой, и отнять не могу.
Удовлетворенно кивнув, Ятон развернулся и вышел за дверь. Оказавшись снаружи он снова поднял глаза на небо полное звезд. Он прислушался к своему состоянию. На душе было радостно и легко.
Солнце спряталось за горизонт как раз тогда, когда все необходимые приготовления были сделаны.
Два судна были все еще пришвартованы друг к другу и соединены трапами, чтобы удобнее было осуществлять перегрузку добра с одного на другое.
– Нужно постараться уравновесить ход, – отдал распоряжение Кратис. – Этот толстяк далеко не так быстроходен, как мы.
– Уже сделано, капитан, – тут же ответил второй боцман по прозвищу Горло. – Остальное отрегулируем в процессе.
– Толстяк! Ха-ха-ха…! Классно ты его окрестил капитан, – сказал один из пиратов по кличке Пипс. Почему его так окрестили, никто не помнил.
– А давайте назовем его Бегемотом, – предложил другой, которого все звали Вороном, что вполне соответствовало его внешнему виду.
– А что? Неплохо. Мне нравится Бегемот, – отреагировала Армиль, которая как раз в этот момент подошла к радостным от такого количества добычи пиратам.
– Решено! – сказал Кратис. – Бегемот, значит, Бегемот.
В этот момент на палубу вышел Данель, который почему-то не разделял всеобщей радости. Вид у него был грустный и больной.
– Эй, Бывалый! Ты чего такой? Никак, морскую болезнь поймал? – крикнул ему Ворон, и все засмеялись.
Данель махнул рукой и, скривившись, схватился за живот.
– Морская, не морская, не знаю, – сказал он недовольным тоном, – но живот крутит очень уж неприятно.
– Может быть, ты сожрал что-то, чего не следовало?
– Все может быть, но я не припоминаю, – ответил Данель и, держась за живот, поплелся на корму.
– Молодежь, которая останется на Бегемоте, вы с нами будете ужинать, или сами по себе отпразднуете? – спросил атаман молодого пирата по кличке Дельфин, главного из тех, кому было поручено отогнать захваченное судно на Логово дракона.
– Мы сами, капитан, – ответил Дельфин. – Чеснок уже почти все приготовил, так что, мы справимся. На Бегемоте отличный камбуз.
– Я уже видел, – ответил Кратис. – Ладно, сами так сами, но только, никаких пьянок, пока не доставите судно на остров. Вам понятно?
– Будет исполнено, капитан.
– Картофелина! – позвал атаман корабельного кока.
– Слушаю, капитан.
– Смотайся на Бегемот и приготовь нам чего-нибудь этакое из его продуктов. Попразднуем сегодня.
– Я уже сделал это, капитан. Ужин будет царским. Обещаю.
– Отлично! Тогда отпускаем их. Отдать швартовы, тысяча чертей!
– Есть, тысяча чертей!
– Что!!??
– Э-э…, есть, отдать швартовы!
– То-то!
Сумерки сгущались быстро. Через полчаса весь экипаж собрался на камбузе. Столы ломились от яств.
– Давненько у нас не было такого пира, – восторженно воскликнул Пипс.
– По-моему, у нас еще никогда такого не было, – высказался Горло.
– Это точно, – в тон ему сказал Картофелина. – Уж поверьте мне, как человеку, который всегда при камбузе. Сколько я себя помню, у нас ни разу такого еще не было.
Пират по имени Хомяк, он же Толстый, он же Сундучок, все три прозвища вполне соответствовали его внешности, радостно потер руки, а затем обеими руками свой живот:
– Ох, и наедимся же мы сейчас! А что это такое? – Он взял со стола большую круглую посудину из глины, что-то среднее между горшком и миской, с какой-то массой розового с сиреневым оттенком цвета и понюхал ее. – Судя по запаху, какая-то икра.
Другой, стоящий рядом взял ее из его рук и, набрав немного массы на палец, запустил в рот.