Во власти Приста
Шрифт:
Через полчаса кто-то принес мне банку любимого мороженого с кусочками печенья. Видимо, в клубном доме не было мороженого, и Прист послал кого-то специально за ним.
— Тебе что-нибудь еще нужно? — Спрашивает он, сидя на своем месте и наблюдая за мной. — Скажи мне, если тебе что-нибудь понадобится, и я пришлю кого-нибудь.
— Все в порядке, — говорю я, отправляя мороженое в рот, и на этот раз, когда произношу эти слова, действительно имею их в виду.
Не знаю, в чем дело: в мороженом, в гиганте с татуировками, сидящем рядом со мной на
Я отрываю взгляд от Приста и осматриваю окрестности. Когда мы приехали вчера вечером, у меня не было возможности все рассмотреть. Длинная огороженная подъездная дорожка проходит мимо крыльца, где я сижу, прежде чем разветвляется к нескольким хозяйственным постройкам. Территория вокруг дома и зданий чистая и ухоженная, но сама собственность окружена густым лесом. Дом огромный, не меньше трех этажей. Он обшит синим виниловым сайдингом и имеет крыльцо по периметру с несколькими креслами-качалками и качелями. Сады выглядят ухоженными, и все на удивление чисто. Совсем не похоже на то, что я ожидала бы от мотоклуба.
Пока я ждала свое мороженое, Прист объяснил, что дом служит главным центром клуба, клубным домом. Каждый в клубе может приходить и уходить, когда пожелает. Члены клуба, вступившие в него, имеют право жить в одной из многочисленных спален дома, которые распределяются по старшинству. Как президент клуба, Прист занимает главную спальню.
Члены клуба, у которых есть семьи, и все остальные, кто пожелает, живут в своих собственных домах, в клубном доме по большей части проживают только одинокие и новые участники. Кандидаты должны жить в клубном доме в течение целого года и несут ответственность за содержание имущества.
По средам все пятнадцать старших членов клуба, проживающих в этом районе, обязаны посещать церковь — собрание для обсуждения дел клуба. После этого весь клуб и их семьи, иногда сто человек или больше, собираются за клубным домом на пикник, если позволяет погода.
Прист также объяснил мне, что у него есть свой дом, где он живет со своей младшей сестрой. Но с тех пор, как она уехала в колледж, он живет в своей комнате в клубном доме, предпочитая быть в центре событий.
Хозяйственные постройки залиты солнечным светом, их яркий красный цвет выделяется на фоне голубого неба. Оглядываясь вокруг, замечаю тут и там элементы безопасности, такие как камеры и кодовые замки, и все это сносит мне крышу.
Возможно, я ожидала, что они будут жить в захудалом трейлерном парке с вымазанными маслом мужчинами, разгуливающими по территории, как показывают в фильмах, но это место организовано и эффективно. В нем также есть что-то гостеприимное и домашнее.
Издалека я улавливаю звук ревущих двигателей, и это заставляет мое тело дрожать. До вчерашнего вечера я никогда не ездила на мотоцикле, и теперь думаю, позволит ли мне Прист снова покататься с ним, если я скажу, что хочу.
— Как далеко мы от города? — Спрашиваю я вместо этого.
— Полчаса езды.
— Хм, — напеваю
Прист долго молчит, и я заставляю себя открыть глаза, чтобы посмотреть на него. Я в шоке, обнаружив, что его глаза блестят от злости, а челюсть сжата, будто он в шаге от того, чтобы не убить кого-нибудь, но не это заставило меня сесть прямо.
Меня поражает то, как мое тело реагирует на этот его взгляд.
Его глаза темные и холодные, и у них нет никакого права вызывать у меня дрожь в коленях и жар внизу живота.
Господи, с каких это пор мне нравятся большие и свирепые мужчины?
— Что ты сказала? — Рычит он опасно, и мои соски твердеют. Я задыхаюсь, смущенная реакцией своего тела на его грубый голос.
— Ч-что?
Мой взгляд опускается на его сжатые кулаки, и я с трудом сглатываю, вспоминая, как эти же мозолистые руки с таким мастерством ласкали мое тело… Я снова хочу ощутить их на себе.
Я называла его папочкой, когда он ласкал меня этим ртом, доводя меня до исступления. Хотел бы он сделать это снова? Господи, я дрожу, просто думая об этом.
Соберись, Скай!
— Ты только что сказала, что тебя ограбили. Я хочу, чтобы ты рассказала мне все, что произошло.
Влага растекается между ног, пачкая внутреннюю часть бедер, и я тереблю край своей одолженной футболки — второй, которую мне пришлось взять у Приста, после того как он порвал первую прошлой ночью — и борюсь с натиском чувств, овладевших моим телом. Я сжимаю бедра и широко раскрытыми глазами смотрю на Приста, пытаясь понять, что он мне говорит.
Он хочет… чего-то.
— Эээ… Я…
Мозг просто отключается. Понятия не имею, о чем мы говорим.
Я вижу, как двигаются его губы, черт возьми, я даже слышу слова, но мой одурманенный похотью мозг не может думать за пределами его глубокого грохочущего голоса и того, какое воздействие он на меня оказывает.
Сосредоточься!
Господи, я стараюсь. Я пытаюсь, но с тех пор, как Прист коснулся меня, он, кажется, пробудил во мне что-то, и все, о чем я могу думать, это его руки на мне. Особенно, когда он так смотрит на меня.
— Скай, ты в порядке? — Спрашивает Прист, сокращая расстояние между нами и положив свою массивную ладонь мне на лоб, и дрожь сотрясает мое тело от этого простого прикосновения.
— Да, — шепчу я дрожащим голосом, ставя мороженое на маленький столик, чтобы освободить руки.
— Ты дрожишь, — грубо говорит он, и я должна признать, что это довольно зрелищно — наблюдать, как этот человек беспокоится обо мне. Никто не делал этого для меня с тех пор, как умерла бабушка. — Тебе нужно выпить что-нибудь горячее и, возможно, побольше отдохнуть. После ночи, которую ты провела…