Во власти страха
Шрифт:
– Убрал руку, немедленно!-грубо выплюнула. Я действительно была обижена на него. Но он даже не обратил на мои слова внимания, горячая рука вернулась на прежнее место и начала настойчиво двигаться вверх, лаская меня между ног сквозь хлопок трусиков. Я шумно втянула воздух и прошипела, слегка повернувшись.-Ты оглох или отупел?
Знаю, что перегнула палку и нужно бы попридержать язык, но я была слишком выведена из себя его поведением, как будто все нормально.
Маркус резко повернул меня к себе лицом и впился голодным поцелуем в мои губы, я начала вырываться, но он подмял меня под
– Прекрати! –разве что не кричу, ударяя его по груди. Меня пугает его непроницаемое лицо, кажущееся в темноте зловещим.
– Да ладно тебе. –насмешливо произносит он, сдвигая трусики и погружая пальцы во влажные складочки. Краска приливает к моим щекам, я не чувствовала возбуждения как такого, но тело реагировало условно-рефлекторно; обнаженный Беркет, между моих ног-это стопроцентно мокрые трусики.
Я продолжаю сопротивляться, извиваясь под ним, упираясь руками в грудь. Пока он не обхватывает их свободной рукой и не заводит над моей головой, прижав к кровати.
– Завязывай придуриваться, ты же хочешь…- шепчет он, скользя губами по моей шее, прокладывая влажную дорожку к груди. Мне становится жарко, внизу живота сладко обрывается, но в тоже время разливается тупая боль. Я раздраженно дрыгаю ногами, пытаясь их свести, вытолкнуть Маркуса, но своими действиями создаю еще большее трение между нашими телами. Чувствую бедром его возбужденный член и задыхаюсь от злости, дикой ярости. Беркет же плевать хотел на мои чувства, зубами сдвигает кружево сорочки с моей груди и начинает посасывать сосок. Я не понимаю, что происходит между нами. Я разъяренная, он пытающийся меня успокоить какими-то странными методами. Но после очередного удара коленом, его настроение меняется. Он больше не посмеивается, рука над головой до боли сжала мои запястья.
– Ты спятил, твою мать! Я хочу спать. Оставь меня в покое! –повышаю голос, когда он грубо дергает трусики, разрывая их.
– А я хочу тебя трахать, и что дальше? Или мир вокруг тебя должен крутится? –спокойно интересуется он. Я пораженно застываю.
– Ты пьян?
– Да причем тут пьян, просто меня бесит твое поведение. Развела какую-то херню не понятно из-за чего! –выплюнул он, откатываясь в сторону.
Сглотнув слезы, встаю с кровати и иду к телефону, чтобы вызвать такси.
– Куда ты звонишь?- цедит он сквозь зубы, не обращаю на него внимания, но он встает с кровати. Начинаю пятится от него, дрожа от страха при виде побледневшего лица. Это еще больше злит Маркуса.
– Прекрати этот концерт сейчас же! –приказывает он стальным голосом. Слезы туманят мой взгляд, начинаю задыхаться от ужаса. Выключаю телефон, хотя корю себя за эту боязливую покорность. Разом накатывает сожаление, недоверие и желание убежать. Беркет хватает меня чуть выше локтя и подводит к кровати.
– Ложись, хватит истерить!
– Отстань от меня! –вырываю руку, смахиваю слезы и иду в ванную. Маркус следует за мной. Подхожу к зеркалу. Смотрю на свое заплаканное лицо и холодно обращаюсь к застывшему позади Маркусу, –По-твоему,
– Только не надо трагедию устраивать из-за чертовых трусов.
– Да при чем тут трусы, ты меня чуть не изнасиловал! Ты прекрасно знал, что я не хотела. –вскричала я, вновь захлебываясь слезами. Маркус закатил глаза.
– Я прекрасно знал, что ты набиваешь себе цену, строя из себя обиженную. Единственное , что я хотел –это покончить с недоразумением, возникшим между нами. –процедил он.
– Ты сам виноват в этом «недоразумение».
– О, конечно, у тебя я во всем виноват. Может, я не хочу, чтобы везде совали свой нос, ты не думала об этом? Не думала, что мне неприятно вспоминать об этом, что возможно, у меня есть особые причины? Но нет, тебе же плевать. Ты упорно лезешь мне в душу.
Эти слова задели меня больше, чем все предыдущее.
– Хорошо, я могу не лезть тебе в душу, я могу вообще исчезнуть из твоей жизни…. –гордо парировала я, сама не веря в собственные слова. Беркет поморщился.
– Да не неси ты бред! Я пошел спать, мне надоел этот словесный понос. Я всего лишь хотел помирится, если ты против примирительного секса , могла просто сказать. Нормально, а не как вульгарная сука; «Убрал руку!» . –передразнил он меня с перекошенным лицом. – Гонор свой поубавь. А будешь так разговаривать, буду соответствующе к тебе относиться, совсем что ли охерела, я тебе что, мальчик какой-то?!
Высказав это все, он вышел, дверь за ним захлопнулась, а я задрожала и вновь начала рыдать, но даже не от обиды, а от того, что действительно из-за пустяка мы устроили целое представление, наговорили черт знает что. Гордость –блюдо, которым порой мы травим даже любимого человека. Как не подавляй ее, как не старайся усмирить, она все равно поднимает свою змеиную голову и жалит.
Сегодня мы оба ее включили, но я в большей степени.
Всю ночь я просидела в ванной, думая о Маркусе, то оправдывая его, то обвиняя. Обида то накатывала, то отступала. Вроде бы почти успокоилась, но вспоминаешь какую-нибудь уничижительную фразу и все по новой.
К утру сил у меня совсем не осталось, и я сама не заметила, как уснула. Сквозь сон почувствовала, что меня куда-то понесли, но было уже все равно. Проснулась уже после обеда. В квартире никого не было. Побродив, попив кофе и вновь обдумав ситуацию, пришла к выводу, что нужно побыть одной. Собрав вещи, больше для показухи, не подозревая, что скоро буду об этом жалеть, покинула квартиру.
10 Я выбираю тебя
Дома меня встретила недовольная бабушка, но ничего мне не сказала. Я ждала, что Маркус позвонит, но этого не произошло ни в тот день, ни на следующий. Я занервничала, похоже, Беркет «встал в позу». Я злилась, мысленно себя распаляла, хорохорилась, что мне плевать и да пошел он, но его звонка ждала день и ночь. В какой-то момент хотела плюнуть и сама позвонить, но не успела, раздался долгожданный звонок. Несмотря на то, что радости моей не было предела, я как дура включила гордость.
– Успокоилась?- грубовато спросил Беркет, не поздоровавшись.