Во власти тьмы

Бек Джей Эл

После долгой, напряженной тишины Селена вновь устраивается поудобнее на диване.

— Вообще-то, я приехала проверить тебя, но в основном, чтобы убедиться, что ты еще жив. В конце концов, я получу больше наследства, если ты встретишь трагический конец.

Кай издает звук, наподобие ворчания, но он улыбается, так что, должно быть, я что-то упускаю. Мы с Валентиной пошли бы на все ради друг друга, обсуждать предательство так открыто не представляется мне разумным. По крайней мере, не в этом контексте.

Я

смотрю на Кая, пока он изучает свою сестру, сканируя ее лицо, ее тело, но в оценивающей манере, а не в напряженной, как при взгляде на меня.

Я подаюсь вперед, обхватывая руками колени, чтобы упереться в них подбородком. Дерьмо. Он смотрит на меня совсем иначе. Теперь, если подумать, он смотрит на меня так, как я смотрю на новенькую коробку глазированных хлопьев.

В горле образуется ком, и я сглатываю его, собираясь наблюдать за ними незаметно, пока могу.

Селена смотрит на пламя.

— Я не думаю, что они убьют тебя, понимаешь? Ее не очень привлекает идея казни. Она может просто запереть тебя ненадолго. Я замолвлю за тебя словечко, и я думаю, это поможет.

Мягкость исчезает из взгляда Кая.

— Ни за что. Ни за что на свете. Я лучше умру, чем вновь окажусь под контролем этой женщины.

Это, кажется, приводит в замешательство Селену, а вслед за ней и меня. Почему нельзя побыть немного взаперти, по крайней мере, пока они не докажут невиновность Кая или не найдут ему более подходящее место для убежища? Я разглядываю домик и думаю, зачем он привез меня сюда. Он должен владеть кучей домов по всей стране, если судить по его гардеробу.

Селена откидывает волосы через плечо и устраивается на диване поудобнее.

— Я могу тебя как-нибудь убедить?

Кай смотрит, как она устраивается все удобнее и удобнее, его хмурый взгляд омрачается все больше с каждым мгновением.

— Нет. Теперь ты сказала то, что хотела, и тебе пора уходить.

Я слезаю со стойки, желая подойти ближе к Каю, не понимая, почему я испытываю внезапное желание прикоснуться к нему. Прикосновения других людей ко мне были под запретом, но, может, прикоснуться к нему будет не так уж плохо?

Я успеваю сделать лишь шаг, прежде чем Селена продолжает добиваться своего.

— Я знаю, что у нее есть оборудованная по последнему слову техники тюрьма и бесплатные наркотики, чтобы ее заключенным было комфортнее.

Когда Кай стискивает челюсти, я не могу больше сдерживаться. Я подхожу к креслу и сажусь на подлокотник.

— Он сказал, что никуда не пойдет и что тебе никак его не убедить.

Селена переводит на меня взгляд своих темно-карих глаз, свет огня ласкает ее нежную темную кожу. Того же темно-коричневого оттенка, что и у Кая.

— Что ты мне сказала? Я даже не знаю, кто ты, и ты будешь говорить со мной в таком тоне?

Отчасти мне хочется отступить, той части, что скрывалась месяцами,

ожидая, когда все станет лучше, ожидая, когда я стану менее сломленной и больше собой. Но я начинаю думать, что так не получится.

— Он сказал нет. Оставь его, если хочешь остаться, а лучше уходи.

Селена сужает глаза и скользит к краю дивана, словно может встать и что-то сделать, но не делает этого. Я не спускаю с нее взгляда, а Кай напряженно сидит рядом со мной в кресле.

— Не притворяйся, что знаешь что-то обо мне или моем бизнесе. Тем более, не полагай, что знаешь что-то о моем брате, чего я еще не знаю.

Кай вмешивается прежде, чем я успеваю ответить.

— Плевать, что говорит эта женщина. Я на условно-досрочном. Адриан и Валентина поручились за меня, и до возобновления слушаний я свободен.

Селена цокает языком, действительно цокает языком на своего брата и поднимается на своих черных сапогах на шпильках.

— Ну, она так не думает. По ее словам, ты покинул свой город, что нарушает так именуемое условно-досрочное. Ты в розыске.

Селена огибает меня по направлении к двери и открывает ее. Холодный воздух пронзает меня, и я съеживаюсь, пока она не скрывается в лучах утреннего солнца.

Через минуту я стряхиваю холод, и когда я вновь смотрю на Кая, он уже стоит у камина. Я даже не услышала, как он сдвинулся с места.

— Что не так?

Кай смотрит на огонь, не глядя на меня.

— Тебе не следовало давать ей отпор. Теперь она заточит на тебя зуб.

— И что? Не то чтобы мне предстояло с ней вскоре увидеться.

Он хмурится еще сильнее и шепчет:

— Никогда не знаешь. Не стоит сжигать мосты, когда даже не знаешь, в какую сторону двигаться.

Я встаю, гнев сжигает меня изнутри.

— Ну, спасибо за это, Йода. Я запомню это для следующего раза, когда женщина будет подталкивать тебя к твоим пределам.

На этот раз он смотрит на меня.

— Сестры всегда подталкивают тебя к твоим пределам. Это их работа.

Я иду к лестнице, но Кай пересекает гостиную и не пускает меня в комнату. Он прижимает руку к моему животу, и я не могу не посмотреть вниз, где он обвивает меня своими большими сильными пальцами.

— Нам нужно собраться и уехать. Теперь она знает, где мы, и она может вернуться с кем-то на хвосте.

Я вздрагиваю, погружаясь в мысли о том, что нужно покинуть это место.

— Нет, я не хочу никуда ехать, и не потому, что мне не нравятся люди, а потому, что мне нравится здесь.

Он приближается ко мне.

— Беречь тебя - моя работа, и если я говорю, что нам нужно уехать, тогда нам нужно уехать.

Я стискиваю зубы и отступаю, чтобы подняться наверх. Если он хочет, чтобы я уехала, пусть сам собирает мое дерьмо. Что касается меня, они могут похоронить меня в этом домике.