Во власти тьмы
Шрифт:
— Хорошо, потому что я бы не хотел быть таким же, как все. Особенно таким, как эти мудаки.
Я подаюсь вперед, чтобы ему было удобнее касаться, и я благодарна, когда Кай делает это: он проводит рукой по моей спине, а затем поднимается к моим волосам, массируя их. Так приятно. Я стону, прежде чем осознаю это. Я с трудом сглатываю и встречаюсь с ним взглядом. Кай смотрит на меня так же, как прошлой ночью, словно хочет съесть меня целиком, и мне будет приятна каждая секунда.
— Чего ты хочешь, Кай?
Он замирает, когда я
— Я хочу быть в безопасности. Я хочу спокойно делать свою работу без необходимости волноваться каждую минуту о той или иной беде. И я хочу, чтобы эта председательская сука сдохла.
Я пытаюсь вспомнить, что он говорил о ней.
— Та, что преследует тебя, та, что послала брата Сэла?
Он кивает, оставляя эту тему.
Я позволяю ему продолжать массировать мои плечи, даже подаюсь вперед, чтобы коснуться его. Он отшатывается так быстро, что я чуть не валюсь на кровать.
— Ты забыла. Ты не можешь меня касаться.
— Я не думала, что это навсегда. Я не смогу касаться тебя до конца твоей или моей жизни?
Его тон суровый, когда он произносит:
— Никогда. Я не могу контролировать себя рядом с тобой.
Я принимаю сидячее положение.
— Тогда не контролируй.
— Не начинай…
Между нами повисает тишина, мое тело жаждет вновь почувствовать прикосновение его рук.
— Почему ты отталкиваешь меня?
Он поворачивается и пригвождает меня к месту взглядом.
— Что? Эту чушь несет женщина, которая только и делала, что отталкивала меня с момента нашей встречи, иногда буквально.
— Ты не можешь использовать то время против меня. Я восстанавливалась и была не в порядке. И я все еще не в порядке, но я чувствую, что я на правильном пути, который дает мне веру в то, что однажды у меня может быть нормальная жизнь. Без тени этих воспоминаний, нависающей надо мной каждую секунду.
Его взгляд смягчается, и он вновь садится.
— Роуз, ты, блядь, убьешь меня.
Я хмурюсь.
— Тогда женись на мне. Позволь мне сберечь тебя, как ты оберегал меня все это время.
Он качает головой, мягкость сменяется тусклым блеском.
— Мы не можем пожениться. Я уже сказал тебе, что не сделаю этого с тобой. К тому же, когда я женюсь, мне нужны определенные аспекты в жене, и девственность не один из них.
Я открываю рот, обрабатывая его слова.
— Прошу прощения? Теперь я недостаточно хороша, потому что я девственница, по твоему определению, а не по моему.
Он сдвигается на кровати и встает.
— Вот так. Больше нечего обсуждать.
Кай выходит, а я не могу больше находиться в этой комнате ни минуты. Я беру кошелек, туфли и выхожу из комнаты. Затем из квартиры. Один из охранников следует за мной снаружи, но я легко ухожу от него. Я проскальзываю в отель с баром и решаю, что надраться до бесчувствия - это лучший план, чем отдаться тому, кто меня не хочет.
21
КАЙ
Как
Роуз не сможет понять, как сильно я хочу сделать ее своей, как сильно я хочу ее под собой, и как красиво, я думаю, она будет выглядеть с моим членом в ее горле. Я хочу ее. Больше чем дышать, есть или трахаться. Больше всего вместе взятого.
Я откидываюсь на кровать. Воспоминания о ее раздвинутых ногах, о том, как она позволила мне испробовать ее, засели там, ожидая, когда я закроюсь от них, чтобы воспрянуть и настигнуть меня.
Это тяжело, но я отмахиваюсь от этих мыслей. Это глупо, но мы не можем сделать это вновь. Сомневаюсь, что мне хватит контроля, чтобы не зайти дальше во второй раз.
Даже прошлой ночью я совсем не спал из страха, что одно прикосновение ее тела к моему станет перебором для моего истончившегося контроля.
Я сажусь и затем возвращаюсь в кабинет. Я дам Роуз время остыть, и затем я найду ее и вновь попытаюсь извиниться и не ляпнуть очередную глупость.
Даже когда я просматриваю запросы команды, в цифровом виде и лично, я все равно не могу выбросить ее из головы. Ее запах витает в воздухе, и я до смерти пытаюсь сопротивляться.
Вместо того, чтобы попытаться сосредоточиться вновь, я иду в гостиную на ее поиски. Но ее там нет. В кухне пусто. Как и в спальне, в ванной, повсюду.
Я прислушиваюсь, напрягая слух в поисках хоть одного шороха. Но слышу лишь шарканье охранников за дверью. Когда я распахиваю дверь настежь, они все смотрят на меня. Ближайший из них к двери приходит в себя первым.
— Какая-то угроза, сэр?
— Вы видели мою подругу? Она вышла сюда?
Они все оглядываются.
— Нет, здесь только мы, сэр. Ваша подруга ушла некоторое время назад. Охранник последовал за ней.
Я киваю в знак благодарности, хватаю кроссовки и мчусь к лифту. Я нажимаю несколько раз на кнопку, нуждаясь в том, чтобы он приехал, пока наконец двери не открываются.
Я словно целую вечность еду в лифте, и затем я выхожу на улицу и осматриваюсь по сторонам. Она здесь никого не знает, поэтому она не могла далеко уйти. Особенно без денег и связей.
Но я научился не недооценивать Роуз. Особенно когда она на что-то решилась.
Я пробегаю по улице, сканируя лица в толпе, пытаясь выделить ее из нее. Мне было бы не тяжело, если бы она действительно была с людьми. Но нет, Роуз бы на это не пошла. Один только тот бал в ту ночь оказался для нее достаточно трудным. Она найдет место, где можно залечь на дно, расслабиться, заглушить боль, которую я ей причинил.