Водители фрегатов. О великих мореплавателях XVIII — начала XIX века
Шрифт:
При этом он, низко кланяясь, несколько раз повторил непонятное слово.
— Кто прислал тебя к нам? — спросил Кук.
— Рус, — ответил алеут, догадавшись, о чем его спрашивают.
Кук отправил на берег капрала Ледьярда, поручив ему разыскать русских.
Два дня спустя Ледьярд возвратился в сопровождении трех незнакомых мужчин. Это были русские.
Старшего из них звали Яковом Ивановичем Сапожниковым. Он был капитаном корабля, стоявшего у противоположного берега острова. Двое других были его подчиненные: офицер Герасим Григорьевич Измайлов и матрос Петров.
На вид они казались людьми простыми, не слишком искушенными в науках, но все же Кук был несказанно рад этой
Он решил показать гостям свою только что составленную карту островов, расположенных между Азией и Америкой. Измайлов внимательно осмотрел карту, потом вдруг засунул руку себе за пазуху и вытащил тщательно сложенный лист бумаги. Это была карта тех же самых островов. Но какая карта! Все, что у Кука было только приблизительно намечено, на русской карте было зарисовано с точностью.
Сколько здесь было не замеченных Куком островов и подводных камней! У каждого острова были обозначены все заливы, где могут останавливаться суда. В каждом проливе был отмечен фарватер.
— Откуда у вас эта карта?! — воскликнул Кук. — Ведь ей цены нет!
Измайлов что-то ответил на своем языке, но Кук разобрал только одно слово: «Беринг».
Капитан Беринг! Так вот оно что! Это карта капитана Беринга! [28]
До англичан доходили смутные слухи, будто лет сорок назад капитан русского флота Витус Беринг переплыл из Сибири в Америку. Но все считали это маловероятным: слишком уж далекой казалась Америка от Азии.
28
Витус Ионассен Беринг (1681–1741) — русский мореплаватель, начальник двух Камчатских экспедиций, открывших некоторые Алеутские острова, Берингов пролив, исследовавших берега Камчатки, Чукотки, побережья Северной Америки.
Кук схватил карандаш и линейку и стал исправлять свою карту, сверяя ее с картой русских. Сперва он перенес к себе все очертания берегов, потом зачеркнул все названия, которые он раздал разным островам, и стал спрашивать, как они называются по-русски. И карта его покрылась труднопроизносимыми надписями: остров Туманный, Медвежий, Бесплодный. А северо-западный выступ Америки, находившийся так близко от Сибири, оказалось, называется полуостров Аляска.
И только одно название Кук самостоятельно занес на свою карту. По синему пространству, разделяющему оба материка, он написал: «Берингов пролив».
Судно, капитаном которого был Сапожников, пришло сюда из порта Петропавловск-на-Камчатке. Оно привезло муку и табак, которым русские снабжали алеутов в обмен на котиковые шкуры.
Кук написал письмо в Лондон и попросил своих гостей сдать его в Петропавловске на почту. Те охотно согласились и, как потом выяснилось, исполнили его просьбу. Письмо шло через Иркутск, Тобольск, Москву и Петербург и пришло в Лондон через полтора года.
На прощание Кук подарил русским морякам несколько бутылок вина, которого они не пробовали уже много лет. Русские предлагали Куку перезимовать в Петропавловске, но он отказался.
Он считал, что гораздо полезнее будет провести зиму в жарком климате, на недавно открытых Гавайских островах, и получше изучить их.
В конце октября, попрощавшись со своими новыми друзьями, мореплаватели покинули Уналашку и месяц спустя увидели высокие горы Гавайского архипелага.
Жрецы и вожди
В течение почти целого месяца Кук кружил возле Гавайского архипелага, переезжая от острова к острову, нигде не приставая; он искал удобного места для стоянки. Но все бухты были малы и мелководны.
Только 17 января 1779 года «Решение» и «Открытие» наконец вошли в прекрасную гавань Каракакуа на острове Мауи. Спустили стеньги, [29] отвязали паруса. Путешественникам предстояла долгая стоянка. Надо было починить все повреждения, запастись провизией и отдохнуть, потому что о возвращении в Англию раньше чем через год нечего было и думать.
Нигде еще Кука не встречала такая многолюдная толпа. Берег был черен от людей. Бесчисленные лодки неслись навстречу кораблям. И Кук записал в корабельном журнале: «Мы не нашли великого Северо-Западного прохода. Но открытие Сандвичевых островов щедро вознаградило нас за эту неудачу. Никогда еще никто из европейцев, странствовавших по Тихому океану, не встречал такой богатой и такой населенной земли».
29
Стeньга — продолжение верхнего конца судовой мачты, служащее для крепления парусов, реев и др.
Это была последняя запись, занесенная в корабельный журнал рукой Кука. Он не думал, что самая богатая из всех открытых им земель будет местом его гибели.
Гавайцы без всякой боязни влезали на корабли. Каждый предмет удивлял их. Они вслед за своими пышно разодетыми вождями сновали по всем закоулкам.
Из вождей особенно обращал на себя внимание высокий молодой человек с красивым умным лицом и величественной осанкой. Звали его Переа. Он пользовался уважением среди своих соплеменников. Кук заметил, что Переа гораздо внимательнее остальных прислушивался к речам англичан, объяснявшим гавайцам назначение парусов и мачт. Куку сразу понравился этот юноша, и он щедро одарил его. Переа не остался в долгу и впоследствии не раз оказывал английским морякам важные услуги.
В полдень на «Решение» прибыл грязный старик, покрытый гнойными струпьями. Под мышкой он нес крохотного, пронзительно визжавшего поросенка.
— Коа! Жрец Коа! — закричали гавайцы, боязливо расступаясь перед ним.
Коа торжественно подошел к Куку, накинул ему на плечи красный плащ и вручил поросенка. Потом оглушительно крикнул:
— Роно! Роно! — И упал на колени, простирая руки к удивленному капитану.
— Роно! Роно! — закричали гавайцы, тоже падая на колени.
Англичане были поражены этими странными почестями. Нигде еще перед ними не падали на колени.
Расспросы ни к чему не привели. Так Кук никогда и не узнал, за кого его приняли гавайцы.
И только шестьдесят лет спустя долго жившему на Гавайских островах американскому исследователю Эллису удалось найти разгадку.
Как выяснил Эллис, у гавайцев существовало предание, будто могущественный вождь Роно, живший в незапамятные времена, по ложному доносу одного недруга убил свою любимую жену. Узнав, что жена его была ни в чем не повинна, Роно помешался от горя и стал бродить по всему острову, убивая всех, кто попадался ему на пути. Утомившись убийствами, но не насытив своей жажды крови, он сел в ладью и отчалил от берега, обещая вернуться через много лет на крылатом плавучем острове, населенном людьми, собаками и свиньями. Предание это сохранилось в народных песнях и священных сказаниях гавайцев. И Роно стал богом.