Водители
Шрифт:
– А зачем перевели?
– Приказ директора.
Демин… Подумаешь! Выскочил на первое место, уже свои порядки устанавливает. Тут люди пятнадцатый год работают, а ему лучших грузчиков подавай! С такими, как Королев, любой шофер сумеет работать, ты без них попробуй. Все же он недоумевал, почему Королева перевели именно к нему, да еще по приказу директора.
Закончив дела в гараже, Максимов заторопился домой. Стараясь не шуметь, открыл дверь и прислушался. В квартире было тихо.
Не успел он снять пиджак, в коридоре скрипнула дверь, и в комнату вошел Тимошин. Сел на стул и, раскачиваясь на нем, насмешливо
– Доездился?
– Как видишь, – в тон ему ответил Максимов.
– Понравился «колдун»?
– Машина как машина.
– Специально для шоферов первого класса.
Максимов молча стаскивал с себя комбинезон.
– Выставил себя на смех, – продолжал Тимошин. – Послали в напарники Нюре Воробьевой. Та год на машине работает, а этот – двенадцать.
Максимов обернулся к Тимошину:
– Мне плевать на это с высокого дерева! – Он сел на кровать, расшнуровал ботинки. – Я человек простой, в большие люди не лезу. А не гожусь – разойдемся, как в поле трактора. Найду работу, не весь свет на этой базе клином сошелся. И уж такую халупу, – он обвел рукой комнату, – мне везде дадут.
– Конечно, дадут, – насмешливо протянул Тимошин. – Тебе все дадут!
– Скажите, пожалуйста, – продолжал Максимов, – событие какое! Смазку по графику не произвели. Ну, а смазали бы на сутки позже, от этого что, Советский Союз пострадал бы? Нет, мы от людей отставать не хотим. И у нас, мол, настоящее хозяйство, и у нас планы да графики. Подумаешь, какой Магнитострой! Таких ерундовских гаражей, как наш, тысячи. Вон электроламповый завод – все туда; рабочих десять тысяч человек, и каждый на виду. Если что сделал – так на весь Союз: им и ордена, и почет, и уважение. Потому что – гигант! А мы что? Кто ценит нашу работу? Привезешь пассажира, а он на тебя и не посмотрит. А посмотрит, так подумает: «Ага, шофер – левак, аварийщик…»
Тимошин засмеялся.
– Не пошел ты в токари – видишь, какая о вашем брате молва идет?
– А чего ты здесь токарем достиг? – вскинулся Максимов. – С твоей головой ты на большом заводе, знаешь, куда бы допер – рукой не достанешь.
– Кому-то надо и на маленьких работать.
– То-то и беда, автотранспорт, черт бы его брал! Всегда на втором плане. Вот сегодня был случай. Знаешь ты Королева, грузчика?
Тимошин утвердительно кивнул.
– Заладил – поставить грузчиков на точки. А того не понимает, что всю клиентуру перевернуть надо. Пoпробуй переверни ее! Тронь – такой шум подымут… «Посевная срывается, уборочная срывается!..» Чью сторону начальство примет? Конечно, ихнюю. За то, что на автобазе лишние грузчики, начальству не попадет, а если уборочную или ремонт тракторов сорвут, тогда – о-го-го! – головы полетят.
– Да, я знаю Королева, – задумчиво произнес Тимошин, – высокой квалификации фрезеровщик.
– Что ж он в грузчики пошел? – удивился Максимов.
– Контузия у него, нельзя зрение напрягать.
– Зачем же в грузчики? Почище бы работу нашел.
– Говорит, к автомобилям привык.
– Вот что, – проговорил Максимов, – а я и не знал.
– Много ты чего не знаешь, – заметил Тимошин.
– Чего, например? – иронически спросил Максимов.
– Ты в своей кабине, как в клетке: тебе ни до кого дела нет, и тебя никто не касайся. Остальные прочие – так себе, мелочь. Для тебя Королев что такое? Грузчик, деревня. А
При упоминании о Вале Максимов опустил голову.
– Если ты на одном месте стоишь, так, думаешь, все стоят? Нет, друг. Ты разок вперед выскочил да остановился, закрыл глаза и думаешь – все тобой любуются. А открой глаза, так никого не увидишь, все вперед ушли, попробуй теперь догони!
Тимошин ушел.
За окнами стояла светлая, лунная ночь, только темнели верхушки тополей и далеко-далеко играла серебряными блестками река. Максимов сидел на кровати, подперев голову руками. Конечно, с ним не бог весть что произошло. С каждым такое может случиться. Но другая бы пожалела, посочувствовала. А вот Валя не пожалеет, не посочувствует. К другой бы он пришел, выговорился. А Валю он сегодня даже боялся увидеть. Как ни ничтожно все случившееся с ним, оно еще больше отдалило его от Вали. Вот в этом-то и обида.
Глава девятая
В условленный день Вертилин явился в Росснабсбыт. Смолкин был уже тут, спорил с инспектором, оформляющим наряды на кирпич.
– Принесли заявку? – обернулся он к Вертилину.
– Принес. – Вертилин передал заявку, которую Смолким, нахмурившись, пробежал глазами и опустил в портфель.
– Ну как? – спросил Вертилин.
– Будем делать, – неопределенно ответил Смолкин и опять заспорил с инспектором. Смолкину давали наряд на июнь, он требовал на май.
– Вы поймите, – убеждал его инспектор, опрятный старик в черных нарукавниках, – на май уже весь кирпич распределен.
– На бумаге распределен, – горячился Смолкин.
– Возможно, – согласился инспектор. – Если кто не будет вывозить, отберем наряды, передадим вам, потерпите несколько дней.
– Пусть терпят те, кто выписывает нереальные наряды! – бушевал Смолкин. – Резерв-то вы оставили!
– Ничего нет, вот убедитесь.
Инспектор развернул на столе таблицу. Смолкин нагнулся к ней, долго рассматривал, затем поднял голову и неодобрительно посмотрел на Вертилина.
– В чем дело? – спросил тот, подходя.
– Вы себе весь майский кирпич заграбастали.
Вертилин улыбнулся:
– Так уж весь!
– Ну половину. Вам этого мало? А я несчастных полмиллиона кирпича не могу получить. Мы вам помогаем, а вы нас без ножа режете.
– Чем же я виноват? – Вертилин развел руками.
– Не принесу я наряда, – продолжал ворчать Смолкин, – мне директор голову оторвет. Для вас полмиллиона – пустяки, а для нас – стройка. И все равно вы свой кирпич в мае не вывезете.
– В самом деле, – предложил Вертилину инспектор, – уступите им полмиллиона, мы их вам на июнь перепишем.
– А если я сумею вывезти?
– Додадим. К концу месяца всегда бывает остаток.
Вертилин понимал, что в мае он не успеет вывезти кирпич, даже если подойдет автоколонна. Таким образом, уступив часть наряда Смолкину, он не только ничего не теряет, но, наоборот, окажет автобазе услугу, за которую она будет у него в долгу.
Смолкин сухо спросил инспектора:
– Вы мне сделаете что-нибудь?