Водка
Шрифт:
– Они у тебя здесь или на родине?
– спросил Олег.
– Там, в Дагестане, - загрустил Вахид.
– Надо поехать, проведать, а Юсуф не отпускает. Сейчас ещё одну цистерну купил, новый бензовоз длинный. Может отпустит на две недели. Осень, урожай собирать надо...
– Конечно, отпустит, - утешил его Олег, хотя про себя, конечно, усомнился в этом.
– Отпуск всем положен.
– Ладно, я поеду, - заторопился Вахид.
– Ты эти две мои бочки спрячь у себя, ладно? А завтра я ещё привезу полный бак.
– И он улыбнулся в усы, показав крупные крепкие зубы.
Олег откатил "левые"
– Олег, а как мы будем жить?
– Нормально будем жить.
– Он повесил куртку на гвоздь, направился к софе, чтобы досыпать дальше.
– Деньги будут.
– Он зевнул.
– Так что не мучь себя этим вечным женским вопросом.
– Это у тебя деньги будут, - возразила Люба.
– У тебя тоже. Возьмешь и купишь все, что тебе надо.
Он забрался в постель. Любе пришлось поделить одеяло на двоих и тоже лечь рядом.
– Я про другие деньги, - сказала она.
– Мне ведь надо тебе возвратить то, что ты за меня тогда отдал. Мне самой нужно что-то зарабатывать.
– Давай так, - Олег лег на бок, повернувшись к ней спиной, голос у него стал совершенно сонным, - ты готовишь, прибираешь, помогаешь мне с этими бочками. Всякие тряпки, косметику покупай, денег дам. Шапку зимнюю и все такое...
– Он говорил с паузами, преодолевая навалившийся сон.
– А как накоплю на хату, оба - на свободу с чистой совестью...
Он замолчал, задышал глубже.
– Олег, Олег, ещё скажи, - она тряхнула его за плечо, навалилась, стараясь заглянуть в лицо, - мы вот с тобой спим вместе... А ты будешь, ну, это...
– А ты хочешь?
– пробормотал он.
– Н-нет, - виновато промямлила Люба.
– Я вообще этого никогда не хочу.
– И я не хочу, - еле слышно отозвался Олег и засопел.
КАЖДЫЙ ЧИНГИЗ ХОЧЕТ БЫТЬ ХАНОМ
Юсуф прикатил после обеда. Олег, когда его увидел, даже головой тряхнул, словно наваждение отгонял. До того босс переменился, стал непохож на себя вчерашнего. Во-первых, вместо затрапезного пиджака он был одет в хорошо пошитый костюм из дорогой коричневой ткани; во-вторых, на безымянном пальце правой руки появилась массивная золотая печатка, утыканная бриллиантиками; а, главное, сам Юсуф держался по-другому. Если ещё вчера он старательно изображал из себя маленького человека, то сегодня всячески подчеркивал свое солидное положение. Двигаться стал вальяжно, без суеты. Осанка сделалась величественной, как у епископа. Взгляд приобрел барственную отстраненность. И разговаривать стал несколько свысока. Из всего этого Олег сделал вывод, что Юсуф сделал шаг на верх иерархической лестницы. Может быть, даже сразу через несколько ступенек.
Юсуф молча выслушал доклад о перекачке спирта из цистерны. Уточнив количество заполненных бочек, отметил с поощрительной интонацией:
– А ты молодец, Мастер, не стал хитрить. У меня один восемь тонн разлил, сказал восемь тысяч литров. А ведь в тонне спирта литров всегда больше тысячи.
– В теплую погоду больше, - не стал возражать Олег.
– Посмотрим, что на морозе будет.
– Посмотрим, - согласился Юсуф и подал Олегу общую тетрадь.
– Запиши сколько пустых, сколько полных.
– Понятно. Продавать и записывать. А меня тут не ограбят?
– Я тебе охрану оставлю. Эй, Чингиз!
Из "волги" вылез старый знакомый Олега, охранник с фермы в Глубоком Источнике. Подошел, довольно улыбаясь.
– Надеюсь, ты его у меня поселить не собираешься?
– с неприязнью спросил Олег.
– Веселей вдвоем будет, - безаппеляционно заявил Юсуф.
– Мне и так весело, у меня женщина есть, - возразил Олег.
– Мужик мне в доме без надобности. Пусть тут сидит, на бочках. Да он еще, небось, жрать захочет.
– Да-а, много ли он скушает?
– Юсуф говорил таким тоном, будто котенка дарил.
– А у меня ему и кушать нечего, - развел руками Олег.
– У меня одна свинина три раза в день. Поросеночка кушать будешь, Чингиз?
– Не, не буду, - замахал руками азербайджанец.
– Коран! Нельзя кушать.
– Вот, - констатировал Олег, - який же мусульманский хлопчик любит сало исты? И зайчика тоже нельзя. Правильно?
– Не, нельзя, - теперь Чингиз махал не только руками, но и головой.
– Вот, а у меня кролик тушится и картошка жарится на сале! По-холхозному.
– Олег довершал моральный разгром.
– Лучше собаку привези вот такую.
– Он показал ладонью примерную высоту собаки. Выходило ростом с пони.
– Э, - поморщился Юсуф, - собаку застрелят.
– Да, жалко животное, - Олег задумался, - очень жалко. Не заслуживает собака такой участи. Ладно, пусть тогда Чингиз остается. Застрелят, так застрелят...
Юсуф сердито засопел. Ему, наверное, не столько сторож здесь был нужен, сколько соглядатай. Но перспектива ограбления со стрельбой, похоже, ему в душу запала.
– Чингиз днем будет сидеть, в машине, - босс принял, наконец, решение.
– А ночью ты с собакой. Где-нибудь найди сам.
– Спирт всем подряд продавать или как-то выборочно?
– решил ещё уточнить Олег.
– Сюда только нужные люди будут ездить, всем продавай, - отдал последнее распоряжение Юсуф и ушел. И Чингиза с собою забрал.
Про события вчерашнего вечера не было сказано ни слова. О том, что произошло, Олег узнал только несколько дней спустя, когда в халупе появился телевизор. Один из местных телеканалов, подводя итоги информационной недели особо отметил беспрецедентное преступление - расстрел в кафе криминального авторитета с помощниками.
Видеоряд впечатлял: перевернутые столы, трупы на полу, из-под которых натекли целые моря крови. Трое убито на месте, двое доставлено в реанимацию. Только бармен, спрятавшийся за стойкой, даже царапины не получил. Но ничего рассказать не мог, только за голову хватался. Среди убитых был вор в законе по кличке Гасан Сумгаитский. Но местные блатные его коронацию в законники не признавали, и, есть мнение, что они и прикончили конкурента. Потом показали снятую на следующий день стену павильона, испещренную вмятинами с пулевыми отверстиями. Упитанный бородатенький репортер с умным видом смотрел в камеру, водил пальцем по стене и рассказывал: