Воды текут, берега остаются
Шрифт:
что ученики тебя уважают и любят...>>
Вениамин Федорович остановился, взглянул на
окно: кто-то прошел мимо.
<<Наверное, ко мне>>,—подумал Вениамин Федорович
и подошел к окну.
На крыльцо поднимался законоучитель отец
Иван. Вениамин Федорович убрал письмо, со стола
—Мир и благоденствие дому сему! —послышалось
от порога, и отец Иван Дергин переступил порог.
—Милости просим, отец Иван. Раздевайтесь.
—Да,
теплая,—проговорил священник и снял шубу.
<<Зачем он явился?—думал Вениамин Федорович.— Сколько живу здесь, ни разу не приходил,
и тут вдруг без приглашения и предупреждения...>>
Приглаживая бороду, на которой таяли снежинки,
отец Иван заговорил:
—Вениамин Федорович, вольнодумство проникает
в среду ваших учеников. Бес начинает завладевать
их умами.
—Если вы говорите о школьниках, то правильнее
сказать не <<ваших>>, а <<наших>>, ведь вы тоже
преподаватель,—осторожно поправил Вениамин
Федорович.
Священник кашлянул.
—Ну, ну, пусть будет так. Ты, Вениамин Федорович,
знаешь, что в первое рождественское утро
Александр ГХрокопьев, ученик пятого класса, поносил
православную церковь?
—Прокопьев? Ай-яй-яй, нехорошо, нехорошо...
—Вот и я говорю: позор!
—Но ведь рождество давно прошло, почему же
вы, отец Иван, теперь завели об этом разговор?
—Время не отменяет греха, если он не искуплен.
Вениамин Федорович понял, что священник клонит
к тому, чтобы подвергнуть Эчука какому-
нибудь наказанию и чтобы он, учитель, также
со своей стороны наказал его.
—Отец Иван, вы имеете в виду тот случай,
когда Прокопьев залез на колокольню?
—Тот самый,—подтвердил священник.
—Мне рассказывали про этот случай, и я
не вижу в нем ничего, кроме детской шалости.
К тому же он ведь не нарушил церковную службу
и ничего плохого не сделал. А вот церковный сторож
Ондроп, тот действительно в светлый божий
праздник говорил черные слова, ругая мальчика,
и даже поминал черта. Это-то уж совсем нехорошо.
Грех, как вы сами знаете.
—Ах он мужик сиволапый! —Священник перекрестил
живот.—<<Огради мя, господи, силою честного
и животворящего твоего креста и сохрани мя
от всякого зла...>> Грех, грех. Заставлю его замаливать...
Вениамин Федорович начал доставать из буфета
и ставить на стол угощение. Отец Иван, не дожидаясь
приглашения, уселся за стол.
Учитель налил в рюмки вина. Выпили. Священник
снова заговорил:
—Ты
губернии, говорят, появились социал-демократы?
—Слышать слышал, но никогда не видел ни
одного живого социал-демократа.
—Я тоже не видел. И слава богу. Говорят, они
собирают вокруг себя самых отъявленных разбойников
и хотят убить самого государя императора.
Страсть-то какая! Господи помилуй!
—Я слышал, что они вовсе не разбойники и
хотят облегчить жизнь трудового народа.
—Откуда вы это знаете, Вениамин Федорович?
—Священник подозрительно посмотрел на
учителя.
—Разве это секрет? Об этом каждый читающий
газеты знает.
Отец Иван никаких газет не читал, поэтому
предпочел перевести разговор на другую тему.
—Я вот говорю, Вениамин Федорович, слишком
уж вы с мужиками и с их детьми, так сказать,
мягки. При таком обращении они, глядишь, забудут,
кто они такие есть.
—Разве мужик не такой же христианин, как мы
с вами? —приняв простодушный вид, спросил учитель.— Что-то я вас не пойму, отец Иван.
—Чего ж тут непонятного? Мужик —кто он
есть? Он рабочая скотина.—Отец Иван, выпив,
раскраснелся, голос у него стал громче обычного.— Если со скотиной будешь ласков, она тебя перестанет
слушаться да еще будет норовить лягнуть. Вот
почему мужика надо держать в строгости... Ты
молод еще, сын мой, так что слушай старших
и набирайся ума.
После этого разговора Вениамину Федоровичу
стало окончательно ясно, что за человек священник
Иван Дергин, и в дальнейшем он старался встречаться
с ним как можно меньше и вступал в разговоры,
если только к этому вынуждали дела шкЬлы.
На одном из уроков Вениамин Федорович, говоря
Q русских ученых, упомянул и Ломоносова. После
урока к учителю подошел Васли.
—Вениамин Федорович, а есть книга про Ломоносова?— спросил он.
—Есть, конечно,—ответил учитель.—Тебя з а интересовала
его жизнь?
—Да, очень хотелось бы почитать про него
побольше. Вы так интересно рассказывали. И надо
же: простой крестьянский сын стал знаменитым
ученым, академиком!
—Хорошо, Васли. Я поищу среди своих книг
что-нибудь про Ломоносова и дам тебе почитать.
Несколько дней спустя Вениамин Федорович подозвал
Васли.
—Вот тебе книга про жизнь Ломоносова, вот
другая —его сочинения. Прочтешь, расскажи мне,