Воды текут, берега остаются

Юксерн Василий Степанович

конюшне, на лбу у него рога растут —длинные-

длинные. Конь чует эти рога у себя на лбу и храпит

от страха. Так мне его жалко сделалось, что я

проснулся и побежал на конюшню посмотреть, все

ли там в порядке.

—Перестань сказки рассказывать! —оборвал

его директор.

Надзиратель, заметив на губах парня промелькнувшую

улыбку, злорадно сказал:

—Глядите, Владимир Федорович, он еще и улыбается.

Врет он все!

—Сам вижу,

что врет, Потап Силыч,—отозвался

Баудер и снова обратился к Ислентьеву: — Чему ты улыбаешься, хотел бы я знать?

—Сон свой вспоминаю. Надо же такому присниться!

Так мне стало Буяна жалко, так жалко...

Я и пошел его посмотреть.

—Ну, хватит! —снова перебил парня дирек106

тор.—То, что ты заботишься о школьной лошади,

похвально. Но пропускать под каким бы то ни было

предлогом утреннюю молитву непозволительно. Чтобы

больше этого не было!

Когда за директором и надзирателем закрылась

классная дверь, все облегченно вздохнули, в том

числе и учитель, Гавриил Васильевич Малыгин.

—Мне тоже один чудной сон вспомнился,— с улыбкой сказал учитель.—Мальчишкой я был,

поехал с друзьями в ночное. Долго сидели у костра,

потом прилегли с товарищем на травку и задремали.

И вот приснилось мне, будто на нас напали волки.

Я вскочил на коня, вцепился в уздечку, дергаю изо

всех сил, а конь как завизжит! Я проснулся. Гляжу,

в руках не уздечка, оказывается, я захватил волосы

моего приятеля и дергаю.

Класс расхохотался.

—Ну, теперь начнем урок,—сказал Гавриил

Васильевич.—О географии нашей Вятской губернии

расскажет нам Гужавин.

Яша Гужавин вышел к доске.

На перемене Васли и Яша подошли к Ислентьеву.

—Ваня, ты правда ходил утром на конюшню? — спросил Яша.

—Ходил.

—Неужели поверил сну? —удивился Васли.

Ваня рассмеялся:

—И ты бы поверил, если бы заставили тебя петь

молитвы каждое утро и каждый вечер! Что я им,

соловей, что ли?

—Значит, выдумал про сон?

—Маленько приукрасил. Тебе хорошо, ты не

живешь в общежитии. А у нас за каждым нашим

шагом Потап Силыч следит. Недаром он раньше был

урядником, у него все замашки полицейские. Он не

только за учениками надзирает, он и за учителями

шпионит.—Ислентьев помолчал и добавил: —Еще

хочу тебя предупредить: опасайся Ивана Скворцова,

он бегает к Потапу Силычу наушничать.

—Будем держаться друг друга, тогда нам никакой

Скворцов не страшен,—сказал Яша.

Глава III

М ЕЛЬНИЦА

Едва

закончатся уроки, Васли спешит на мельницу.

Наскоро перекусив, идет в мельничный амбар

узнать, не будет ли каких приказаний от мельника.

Но мельник не неволит мальчишку работой. Васли

по собственному почину берет метлу, метет верхний

амбар, потом нижний, потом двор.

—Молодец, Василек! —хвалит его мельник.

Мельник Матвей —местный мариец, из Лопъяла.

Когда-то окончил двухклассную школу, год проучился

в Вятском реальном техническом училище,

был исключен за <<бунт>>, какое-то время работал

механиком на винном заводе в Нартасе; когда тот

закрыли, не захотел никуда уезжать, стал работать

мельником, да так и работает уже больше десяти

лет. Матвей —румяный, черноглазый, богатырского

сложения мужчина лет тридцати с небольшим. Когда

его спрашивают, почему он до сих пор не женат,

он отвечает, сверкнув ослепительно белыми зубами:

—Моя суженая меня не минует.

С каждым днем Матвей все крепче привязывается

к Васли. Ему нравится рассудительный разговор

парнишки, его трудолюбие, он охотно открывает

ему секреты мельничного мастерства, говоря

при этом:

—Агрономом еще будешь, нет ли, а мельника

я из тебя сделаю!

Васли вовсе не хочется быть мельником, его

мечта стать агрономом, но он не перечит Матвею

и свои обязанности помощника мельника выполняет

старательно. Васли приходится вставать в пять

часов, чтобы до уроков перемыть все полы. Отскоблит

их дочиста, вымоет до блеска, вернется из

школы —глядь, помольщики уже натаскали грязи

на ногах. Бери косарь и начинай скоблить полы

заново. И так каждый день.

В начале лета, едва поспели озимые хлеба, на

мельнице полным-полно помольщиков. Крестьяне,

пережившие полуголодную зиму и вовсе голодную

весну, еще не закончив жатву, спешат намолоть

хоть немного муки. Везут на мельницу кто пять-

шесть мешков ржи, кто всего четыре или даже три.

Терпеливо ждут своей очереди: одни сидят на берегу,

другие крутятся в нижнем амбаре, большинство

собирается в мельничном доме. А где народ,

там нет конца всяким разговорам.

—Слышали, в прошлый четверг в Туреке двух

олорских марийцев судили? —спрашивает смуглый

низкорослый мужичок.

—За что?

—Из земского склада четыре мешка ржи украли.

—Так ведь там сторож!

Маленький мужичок обвел всех смеющимся