Военная контрразведка. Вчера. Сегодня. Завтра
Шрифт:
– Молодец! Другого ответа я и не ждал.
– Спасибо, Павел Васильевич! Разрешите вопрос?
– Да, пожалуйста.
– Что за служба и где?
– Разведка, – объявил Зеленин.
Матвеев не знал, что сказать, и признался:
– Совершенно неожиданное предложение, товарищ генерал.
– Ну так как, пойдешь?
– Извините, товарищ генерал, я с трудом представляю себя в этом качестве. У меня нет опыта!
– Не беда, голова у тебя светлая, научишься. Не боги горшки обжигают.
– Разрешите еще вопрос, Павел Васильевич?
– Да, пожалуйста.
– Если не секрет, с чем связано такое назначение и почему выбор
Лицо Зеленина помрачнело. Он перевел взгляд на Устинова. Тот открыл папку, достал документ и подал Матвееву. Это было разведывательное донесение Михайлова, датированное 17 октября 1945 года. Устинов тяжело вздохнул и пояснил:
– В тот день Володя последний раз выходил на связь. Можно предположить…
– Да погоди ты со своими предположениями, Иван Лаврентьевич! – перебил Зеленин и заявил: – С тем, что произошло с Михайловым, еще разбираться и разбираться! Сейчас важно не потерять наши источники информации. Они тебе, Александр Иванович, хорошо известны – это Лонге, Беспалов и Мустафаев.
– Да, я их вербовал, – подтвердил Матвеев.
– Вот потому, Александр Иванович, на тебя и пал выбор. Теперь ясно?
– Так точно!
– А раз так, то тебе и продолжать работу Михайлова!
– Я готов, товарищ генерал! Когда приступить к выполнению задания?
– Время не ждет! Сегодня!
– Есть!
– Будешь работать под крышей руководителя нашей миссии по репатриации во французской зоне оккупации. Легенду, документы прикрытия обеспечит Иван Лаврентьевич.
– Ясно, товарищ генерал.
– И последнее. Чтобы не произошло твоей расшифровки для семьи и подчиненных, ты срочно убываешь на учебу, на специальные курсы. Приказ я подпишу сегодня. Вопросы ко мне есть?
– Никак нет, товарищ генерал.
– Удачи тебе, Александр Иванович! – закончил беседу Зеленин.
В приемную Матвеев вышел в смешанных чувствах. С одной стороны, совершенно новый участок работы вызывал живой интерес, с другой, риск оказаться в положении Михайлова и расставание с семьей давили на него невидимым прессом. Человек военный, он был приучен выполнять, а не обсуждать приказы, и принял решение Зеленина как должное. По возвращении в Целендорф его ждала шифровка. В ней предписывалось подполковнику Матвееву в течение суток сдать все дела заместителю и срочно убыть на курсы переподготовки. Жена и сын со стоическим пониманием отнеслись к предстоящей командировке. Они даже не догадывались, что вместо учебной аудитории в Москве ему предстояло один на один сойтись в тайной схватке со спецслужбой Франции, да еще на ее поле.
Сдав дела заместителю, простившись с подчиненными и с семьей, Матвеев на следующий день ранним утром выехал в Управление Смерш ГСОВГ и приступил к разведывательной подготовке. Она заняла три дня. После ее завершения он покинул Восточный Берлин и отправился в зону оккупации западных союзников.
На календаре было 9 декабря 1945 года. В город Тюбинген, расположенный в Баварии, в зоне оккупации французских войск, Матвеев прибыл под легендой армейского офицера – подполковника Смирнова Николая Федоровича – и возглавил советскую Миссию по репатриации. Ее сотрудники занимались организацией возвращения на родину – СССР – бывших советских военнопленных и граждан, угнанных на работы в Германию. Наряду с официальной деятельностью ему предстояло найти и восстановить связь с агентами Лонге, Мустафаевым, Беспаловым и организовать работу с ними. Но это была только одна часть задания, существовала
Ознакомившись с обстановкой в советской Миссии и побеседовав с ее сотрудниками, Матвеев нанес визит командующему союзными войсками в Баварии генералу Де Кюну. Встреча носила представительский характер и свелась к общим декларациям. На следующий день Матвеев посетил Бюро по перемещенным лицам, где и проходил основной фронт работ. Его глава – Эдуард Лонгле – оказался человеком общительным и встретил русского коллегу доброжелательно. В завязавшемся разговоре он ненавязчиво прощупывал Матвеева наводящими вопросами. Их характер подсказывал опытному контрразведчику, что Лонгле, вероятно, связан с французскими спецслужбами, но он не подал вида и продолжал играть роль советского армейского офицера.
После обсуждения вопросов, связанных с порядком взаимодействия представительства советской Миссии и Бюро, Лонгле предложил Матвееву познакомиться со своими сотрудниками, организацией их работы и провел по кабинетам. В одном из них внимание Матвеева привлекла элегантная, модно одетая молодая фрау. Присмотревшись, он не поверил своим глазам – это была Рената Лонге. Она мало походила на ту скромную девушку, которую он впервые увидел в Целендорфе. Перед ним находилась словно сошедшая с глянцевой обложки дорогого журнала фотомодель.
Они встретились взглядами. На лице Ренаты не дрогнул ни один мускул. Она скользнула по Матвееву безразличным взглядом и снова обратилась к документам.
«Неужели не узнала?! Но этого не может быть! Или не хочет узнавать? Но почему?» – недоумевал Матвеев.
Он гнал прочь мысль, что вместо друга и соратника в лице Ренаты он встретил врага. Но, к сожалению, опыт контрразведывательной работы все меньше оставлял места для сомнений.
…Так где же ты была настоящей? В Целендорфе или здесь? Вот это влип!» – вихрем пронеслось в голове Матвеева, и леденящий холодок окатил спину.
Лонгле не заметил произошедшей в нем перемены и продолжал рассказывать о проблемах, возникающих в работе с перемещенными лицами – выходцами из Прибалтики и Западной Украины. Матвеев слушал вполуха и думал о том, как вести себя с Ренатой. Она неторопливо листала документы и делала пометки. На миг их взгляды встретились, и ему показалось, в глубине ее глаз вспыхнул и погас знакомый задорный огонек.
«Узнала! Значит, не все потеряно, Саша! – оживился Матвеев и искал предлог, как остаться наедине с Ренатой, но Лонгле следовал за ним как тень, и от этой затеи пришлось отказаться.
В Миссию Матвеев возвращался в смешанных чувствах. К радости встречи с Ренатой, казавшейся щедрым подарком судьбы, примешивался тяжелый осадок подозрений о ее возможной связи со спецслужбами Франции. Для подозрений имелись веские основания. То, что на работу в Бюро брали сотрудников не с улицы, для Матвеева не составляло тайны. Не составляло тайны и то, они подвергались тщательной проверке в контрразведке. И здесь у него снова возникли серьезные сомнения в том, что неопытная Рената могла ее выдержать. Косвенным подтверждением тому служила загадочная гибель резидента Михайлова.