Военное дело чукчей (середина XVII—начало XX в.)
Шрифт:
Чукча, одетый в доспех с левым крылом.
Фото рубежа XIX-XX вв. Воспроизведено по: Богораз 1991: 97, рис. 84а
ВРЕМЕН ВОЙНЫ ВЕСТЬ [3]
Сказание приведено по изданию: Богораз 1900. № 131: 335-336. Текст записан В. Г. Богоразом от чукчи Ливана на урочище Аконайке в 1896 г. Сказание описывает обычные столкновения, перманентно происходившие между чукчами и русскими и их союзниками чуванцами во второй половине XVII — первой половине XVIII в.
По сию сторону реки Омваан [120] жили две семьи. Один богач с многими детьми, другой его двоюродный брат, у него единственный сын, многовещесонный. Покочевали на лето, пришли на берег реки, поставили шатры, стали делать летние оставки [121] .
120
Омваан — река Амгуэма, впадающая в Чукотское море.
121
«Когда чукотское стойбище приходило на летнюю стоянку, вся излишняя кладь вместе с санями укладывается в сторону в общую груду; после того убивают несколько оленей для запасов домашним людям и пастухи отгоняют стадо в сторону» (Богораз 1900: 335, примеч. 2).
122
Сонливость считалась дурным качеством у чукчей (Меновщиков 1974. № 42: 179; 1988. № 123: 288).
Скочевали в тот же день, стали на самом берегу. Из шатра сделали кожаное судно, сложили туда кладь, запрягли в судно двух самых сильных оленей, переплыли реку. Стадо перегнали сзади. На другом берегу в тайном месте остановились. Только поставили шатер, парень взял нож, стал подряд убивать стадо, перебил всех оленей, скоро кончил: мало оленей в стаде. Разложил туши кругом шатра, брюхо разрезал и меняло вывалил. О, собрались со всех сторон чайки, вороны, орлы; крик, клекот, плеск крыльев не дают спать в пологе.
На другой день вышел из полога старик, скоро вернулся, говорит: «Дым на другой стороне!» Скоро опять выйдя, вернулся, говорит: «Высокое пламя — соседний шатер горит. Пришли русские и чуванцы, перебили людей, зажгли жилище. Смотрят русские, глядят на эту сторону, не переправятся ли через реку. О, с другой стороны слышен шум и громкое хлопанье, будто хлопают панцири, сверкают стрелы». — «Как же перейдем? Худо! Тамошний народ не застанем врасплох. Узнали, должно быть, вооружились, стучат панцирями и копьями. Погонимся лучше за стадом!» Стадо разбрелось в разные стороны, собирали пять дней. На шестой день от обильной еды все чайки и вороны очеловечились. Полетели на запад, перелетели через реку, вдруг налетели на русских, не убивали никого, только угнали стадо через реку, сами тоже ушли. Говорят враги: «Что же делать? За реку брести незачем. По крайней мере, хоть пушнину взяли». Стали кричать через реку: «Прощай, прощай! Долго не придем к вам!»
ВРЕМЕН ВОЙНЫ ВЕСТЬ (4)
Сказание приведено по изданию: Богораз 1900. № 132: 336-338. Текст записан В. Г. Богоразом от чукчи Плаккыно в Анюйской крепости в 1897 г. Сказание описывает межплеменные войны кочевых чукчей и союзных им оседлых соплеменников против оседлых коряков. Подобные столкновения не были характерными, поскольку в течение большей части XVIII в. чукчи сражались с оленными коряками, а с оседлыми предпочитали торговать. Текст делится на две основные части: в первой идущие в поход на коряков едва не сталкиваются с оседлыми жителями, а во второй объединенный отряд воюет с врагами, которые, увидев угрозу отступления, отошли с поля боя. Чукчи, согласно «военному кодексу», дают врагам время на обустройство зашиты домов, а затем ведут штурм. Осажденные разобрали одну из полуземлянок и этим материалом укрепили вторую. Коряки вели активную стрельбу из верхней деревянной «воронки» дома. Однако оборона была безуспешна, чукчи ворвались в дом и перебили еще оставшихся в живых коряков.
Лявтылывалын собирает поход. Ушли на таньгов также Эленнут и Айнаыргын. По дороге нашли Живущих к востоку [123] . Большое озеро. Стали станом по обе стороны. Зима. Толстый лед. Прорубь среди озера. «Пойдите по воду!» — говорит Лявтылывалын молодым людям. Пошли по воду. Поперек проруби стоит Таве, расставив ноги. О, огромный человек, силач. «Вы зачем?» — «По воду». — «Не дам, не дам!» Вернулись назад. «Отчего же не набрали воды?» — кричит Эленнут. «Таве не дает! Теперь пойди сам!» «Стой, стой! Я пойду», — кричит Айнаыргын. Взял котел, спустился с угорья. Пошел к проруби: «Ступай прочь!» — «Карем, карем!» [124] Подошел вплотную, поставил котел, схватил Таве, опрокинул его вверх ногами, пробил его головой ледок в проруби и швырнул его прочь. Набрал котел и понес домой. «Го-го!» — схватились айваны за копья. «Стой, стой! — кричит Лявтылывалын. — Что за споры, если одно племя. Лучше пойдем, пусть на других покажем гнев! Как будет? Надо попробовать! Перестаньте!» [125]
123
Аиваны —
124
Нет, нет! (чук.).
125
Ср.: в 1732 г. эскимосы о. Ратманова перед русскими именовали себя чукчами (Полонский 1850: 400; Соколов 1851: 96; Вдовин 1965: 54).
Помирили их и пошли вместе на таньгов. Пришли к одному жительству, навстречу таньгинский строй. «Кто, кто первый начнет борьбу? Стойте, стойте! Пусть сперва выдвинутся вперед острые рожки». Таве на лыжах забегает справа, Эленнут слева. Посмотрели таньги по сторонам и отступили к домам. Два жилища, но большое собрание народа. Дома укреплены, как русская крепость. Стало вечереть. Люди ждут зари. Под вечер приезжает таньги некий старик. Оружия нет. «Гук, пришли?» — «Пришли». — «Кто?» «Лявтылывалын, Эленнут, Чымкыл, Айнаыргын, Таве!» «О, худо!» — заплакал старичок. «Когда?» — «На вашу волю. Если вы еше не готовы, снаряжайтесь! Мы станем ждать» — «Эгэй! Если так, в три дня будем готовы!»
Богатый воин кочевых оленных чукчей (сер. — втор. пол. XVIII в.).
Реконструкция. Рисунок А. В. Козленка.
Воин вооружен большим сложносоставным луком, стрелой с каменным наконечником, вставленным в костяную муфту, поясным ножом, копьем с оплеткой, воткнутым в землю, и полным комплектом железного защитного вооружения: пластинчатым шлемом с наушниками, наручем, поножей и ламеллярным доспехом с толстым кожаным нагрудником и двумя крыльями
Прошло три дня. Сильно укрепились таньги в доме, другой разобрали на материал, внутри выложили деревом. Сверху над дымовым отверстием другой дом [126] . В нем стоят лучшие стрелки и стреляют вниз на нападающих. «Ну, вы первые ведите осаду, — говорит Эленнут, — если пошли в передовых!» Стали осаждать — не могут, ибо среди стоящих вверху один очень злой: каждою стрелою убивает человека. Пришел Лявтылывалын. «А что?» — «Не могли!» — Бабы вы бессильные!» — говорит Лявтылывалын. «Я теперь! Вы только смотрите!» — «Как же, как же! Сам!» Таньгинские женщины внутри, услышав звук голоса Лявтылывалына у задней стены, поспешно сами убивают своих детей, девушки сами себя убивают; воины снаряжаются на последнюю битву. «Кто будет моим подмышечным помощником?» [127] «Я!» — кричит Эленнут. «Хорошо!» Стали плотно. Голова Эленнута у вождя около подмышек. Сколько ни стреляют, не могут убить, ибо быстро увертываются. Когда же подошли ближе, то Эленнут прекратил вражеское стреляние, ибо его стрелы посылались так часто, как снег, как капли мочи, и заполонили все места. Потом Лявтылывалын подскочил: «Я теперь попробую!» Выстрелил единожды, сбил совсем надстройку, разбил вход, разорвал связки дверей и ринулся внутрь. Через полчаса ни единого таньга уже нет — все перебиты. Стадо угнали с собой.
126
Речь идет о полуземлянке оседлых приморских коряков. Ее покрытая дерном крыша имела посередине квадратное отверстие-вход, который прикрывался от снежных заносов своеобразной четырехугольной деревянной надстройкой. Кроме верхнего, зимнего, был еще летний вход — длинный коридор, идущий от одной из сторон полуземлянки. Высота такого дома была 3-7 м, длина — 15 м, а ширина — 12 м. В подобном доме жили 2-3 или более родственных семей, иногда человек 30-40 (Богораз 1934: 170; Антропова 1956: 959-960; 1971: 53-56, рис. 9а; Королева 1993: 30).
127
Букв.: 'птичкой, находящейся под мышками' — то есть товарищем-помощником, находящимся рядом, по мнению В. Г. Богораза, сзади. Интересно отметить, что аляскинские эскимосы, стреляя по азиатам, старались попасть им именно в подмышку, как в не защищенную кирасой часть (Malaurie 1974: 147). Есть ли тут какая-то связь? Рассказчик понимал данное наименование буквально: у него голова Эленнута находится под мышкой у Лявтылывалына. То есть Эленнут был меньше ростом? Причем, согласно дальнейшему рассказу, они в такой паре еще умудрялись увертываться от стрел — вряд ли это делали враги, стоящие в горловине дома. Может быть, действительно Эленнут встал справа от героя, чтобы своим телом (вероятно, защищенным панцирем) прикрыть уязвимое место соратника, не очень мешая ему стрелять из лука. Ведь когда чукчи подходили к корякскому дому, то враги, стрелявшие по ним, были защищены верхом здания, а приближающиеся могли в данной ситуации надеяться только на свои доспехи.
МАНЭ И МАНАКТОН
Перевод истории сделан мной по изданию: Bogoras 1910: 182-183. Текст записан В. Г. Богоразом от оленного чукчи Аэмулина в лагере вблизи среднего течения Анадыря в ноябре 1900 г. История о двух братьях относится к периоду военных действий с русскими в XVIII в. (в тексте однозначно сказано: «In war times»), в частности, до демонтажа Анадырского острога в 1764-1771 гг. Сюжет рассказа прост: один из двух братьев был взят в плен русскими и помещен в острог, тогда второй брат взял в плен русского начальника, желая обменять его на брата. Об испытаниях у русских также повествует это предание.