Военные приключения. Выпуск 4
Шрифт:
— Арчил никогда не ошибается, — сказал он, удовлетворенно и важно отваливаясь на спинку кресла. — Я видел: вы приехали не на такси и ваш шофер был в военной форме.
— Это еще ни о чем не говорит.
— Зато во всех газетах мира только и разговоров о русских эскадрах в Красном море. Будете разминировать Суэцкий залив?..
— Кто вы? — резко спросил Туликов.
— Маленький человек, всего лишь слуга своего господина. Был бы я самим господином, сидел бы себе в Афинах, а не мучился на этих проклятых ближневосточных линиях.
— Почему «проклятых»?
— Опасно летать. Только и ждешь, что собьют. Совсем недавно возле Латакии перехватили
Он надул щеки, превратившись в смешную круглолицую куклу, недоверчиво скосил глаза.
— Я коммерсант, грек. Сообщаю это, чтобы вы не подумали ничего такого.
— А мне все равно, — сказал Туликов.
— Не-ет, — заулыбался грек. — Я ваших, советских, хорошо знаю. Вам никогда не бывает все равно. Потому я вам хочу сказать: зря вы помогаете этому Садату. Уж я-то его знаю: продаст при первом же случае…
— Советский Союз помогает не Садату, а народу Египта, жертве агрессии, помогает всем миролюбивым народам. А мир слишком дорого стоит, чтобы его можно было ценить на доллары.
— Все надо считать. Американец из простого альтруизма куска хлеба не даст…
— О чем это вы беседуете? — спросил Прохоров, не открывая глаз.
— О разнице между советской и американской помощью слаборазвитым странам.
— Разница в принципе, — сказал Прохоров. — Одни помогают сочувствуя, другие — выгадывая…
Тут зал зашевелился. Сразу весь, из конца в конец, словно по измаявшейся ожиданием толпе пропустили электрический ток. И сразу заговорило радио, заговорило непрерывно, перечисляя рейсы — на Дели, на Париж, Лондон, Аккру и бог знает еще куда. За окнами аэровокзала все белел туман, но поверх его уже проглядывала синева…
Пронзив пелену тумана, самолет неожиданно нырнул в синеву. В один миг салон словно бы расширился от ослепительного света, и горящие белые плафоны на потолке сразу пожелтели. Пассажиры оглядывались, улыбаясь, разные пассажиры — и наши туристы, что было видно по особому оживлению и смеху, и шикарно разодетые леди или миссис, или как еще их там называют на этом Западе, и студенты-иностранцы, летевшие из московских вузов к своим, как видно, не бедным арабским родителям. Все улыбались. Таково уж волшебство солнечного света: оно рождает доброжелательность. Такова уж психология авиапассажиров: после взлета они всегда переживают эйфорию.
— Ну что, товарищ Туликов, летим?
— Летим, товарищ Прохоров, — в тон ответил Туликов. И деловито наклонился, посмотрел в иллюминатор. Но ничего не увидел внизу, только ослепительно белые пласты тумана.
— Приготовьте, пожалуйста, столики, — пропел над ними мелодичный голос.
Жизнь в самолете шла своим чередом. Туликов жевал холодное мясо и разговаривал с Прохоровым о Насере.
Насер был честным и последовательным человеком. Став президентом, продолжал жить в своей старой квартире, где жил, будучи простым офицером.
Он не воспользовался привилегией даже для того, чтобы «протолкнуть» свою дочь, не прошедшую по конкурсу в Каирский университет.
На его имя некоторые богатые арабы переводили миллионы, чтобы он использовал их по своему усмотрению. А что делал Насер? Он переводил эти деньги в банк на
В Египте не было диктатуры пролетариата, и, когда после смерти Насера оживились враждебные элементы, революция не смогла защититься. Только поэтому Садату удался его «тихий переворот».
— Знаете, как американская разведка изучала Насера? — спросил Прохоров. — Был создан специальный «игровой центр», куда стекалась вся информация о египетском президенте — о каждом его слове, симпатиях и антипатиях, привычках, о его хобби фотографировать, о его характерной тяжелой походке. Был даже актер, игравший роль Насера, так сказать, «вживавшийся в образ». Они пытались предугадать каждый его поступок. Изучали сильные и слабые стороны всех из его окружения. Американская, а это значит все равно что израильская, разведка уповала на личности. В той ситуации, какая складывалась в Египте, слишком много зависело от личностей, точнее, от одной — от президента. И я не удивлюсь, если вдруг узнаю, что президент Насер не просто умер, а был умело убран. Смерть Насера и воцарение Садата трудно не рассматривать как заговор против Египта…
За иллюминатором необычно густо синело небо. Внизу по равномерной черноте воздушной бездны подали белые облака, похожие на бесчисленную отару овец. Сначала Туликова удивила эта чернота, потом он понял, что внизу — море. Море он знал вблизи и никогда не видел с такой высоты. Внизу просматривалась какая-то белая сыпь. Пришла первая догадка — стая птиц. Но на какой высоте должны лететь птицы, чтобы так просматриваться? И тут он понял: широкое разлапистое пятно — это палуба авианосца «Дж. Кеннеди». Вспомнил, как в одном из походов они проходили однажды мимо этой громадины длиной в треть километра, издали напоминавшей плавающий таз. В тот раз командующий 6-м американским флотом адмирал Исаак Кидд, державший флаг на «Дж. Кеннеди», видимо, решил показать русским свою мощь. На авианосце была сыграна боевая тревога, и с его палубы один за другим начали срываться горбатые истребители и штурмовики. Каждую минуту очередной самолет уходил в небо, с воем проносился над советскими кораблями и исчезал в синей дали. Это было внушительно, но ничуть не страшно. Наверное, потому что не впервые встречался Туликов с подобными попытками попугать. Только получалось почему-то наоборот: пугались сами американцы. Имея в океанах тринадцать авианосцев, подобных «Дж. Кеннеди», они поднимали в своих газетах дикий вой по поводу каждого советского эсминца, вышедшего за Босфор. А когда в Средиземное море вышли первые советские противолодочные крейсера, газетный вой достиг небывалой истеричности. Панические вопли эти не больше чем актерство, увы, не безобидное. Этим запугивают конгрессменов, сенаторов, просто обывателей, чтобы выколотить из них новые миллиарды на вооружение, на откармливание ядовитых империалистических пауков, и без того уже обобравших мир, одуревших от собственной ненасытности.
— Что там? — услышал Туликов над самым ухом.
— Ползет… змеиный выводок, — накаленный своими раздумьями, прерывисто ответил он.
Прохоров наклонился к иллюминатору, долго рассматривая крохотные блескучие пятнышки кораблей.
— Пожалуй, авианосец. Да не один.
— «Дж. Кеннеди», а еще «Индепенденс» или «Саратога», других тут нет. И ракетный крейсер «Литл Рок». Остальные мелочь — фрегаты, эсминцы.
— Разбираетесь?
— Нагляделся в походах. Да ведь известно, кто плавает в Средиземном море…