Военврач
Шрифт:
В 10:00 очередное построение в заснеженном поле. Точнее, сержант назвал его плацем, так как накануне трое солдат лопатами сделали разметку. Все замерли в ожидании командира батальона майора Петренко. О нём говорили только шёпотом и с придыханием. Каким далёким и всемогущим он тогда казался. Сколько власти в его руках! Ведь отсюда нас распределят по войскам и весям нашей Родины. Радовало, что из Киева уехали на электричках, - значит, географической ареал дальнейшей службы будет нешироким. Везунчиков, как мы считали, могут оставить здесь, в учебке, и через шесть месяцев выпустить с сержантами.
Вступительную речь майора слушали, не шевелясь. Мне вспомнились уроки начальной военной подготовки, так как комбат манерами напоминал школьного учителя. Многое было непонятно. Особенно из-за ненормативной лексики, которая выходила из него с паром сквозь шикарные будённовские усы. "Ясно, что теперь мы - солдаты, носим погоны, живём по распорядку дня, который регламентируется Уставом. Служим Родине и должны быть ей благодарны за возможность провести в армии два года! У кого возникнут сомнения на этот счёт, тот может продлить своё пребывание в вооруженных силах на неопределённое время. Для особо непонятливых имелась альтернатива - дисциплинарный батальон...".
В последующем я понял, что в армии принято запугивать. Дисбатом, гауптвахтой, нарядами, дополнительной работой, отдалённым гарнизоном, лишением увольнения, премии и других материальных благ. Это, видимо, требуется для подкрепления сознательности военнослужащего.
Поздно вечером на вещевом складе выдали военную форму. В одни руки причиталось: пару кирзовых сапог, зимние байковые портянки, две пары белья (тёплое и холодное), форму хэ/бэ, шинель до пят, двупалые шерстяные рукавицы, зимнюю цигейковую шапку (старослужащие её подкрашивали гуталином и вставляли картон), подворотнички и пилотку. Всю гражданку было приказано отдать на ветошь в каптёрку. Поздно вечером повезли в сельскую баню для помывки и смены гардероба.
Баня. Я тогда ещё не знал, что в неё будут водить только один раз в неделю, а все остальные шесть дней было предусмотрено обмывание торса холодной водой.
Перед входом в дышащее паром брезентовое сооружение всех внимательно оценили представители старшего призыва. Они "старательно" запаковывали вещи в фанерные ящики, которые предлагалось отправить родителям. Старослужащие проверяли наличие денег, наручных часов, авторучек, зажигалок, домашнее бельё и носки. У солдата ничего не должно быть лишнего, личного и выделяющегося. Всё - единообразное!
Мылись группами под душем по десять минут. Вода из труб подавалась либо очень горячая, либо наоборот, шла ледяная. Краники отсутствовали. Поэтому приходилось стоять в стороне от сбегающих струй и ладонями черпать её.
С трудом на мокрое тело налезало бумазейное бельё, которое впитывало в себя влагу, так как размеры выданных вафельных полотенец не позволяли вытереться насухо.
Форма была пошита в 50-х годах и выдавалась из принципа единообразия. В ней мы скорее походили на военнопленных или клоунов, нежели на советских солдат. Наиболее популярный размер одежды на вещевом складе 46/3. На особо крупных парнях оно трещало, рвалось и расходилось по швам. Это вызывало смех и комментарии со стороны старослужащих.
Затем настали премудрости подшивания и пришивания погон, петличек, шевронов, пуговиц, эмблем на хэ/бэ, пэ/ша (полушерстяной комплект), шинель; прокалывание шапок.
Сержант тщательно проверял качество, измеряя линейкой необходимые миллиметры. Не понравившееся рукоделие сдирал. Так продолжалось достаточно долго. Предлагали услуги старослужащие. На все детали имелись расценки. Полный комплект подгонки обмундирования стоил двадцать пять рублей. Находились те, кто не сдерживался и отдавал. Первые сутки учебки, казалось, вместили в себя более двадцати четырёх часов. Когда же они закончатся и наступит достойная военная служба? Та, которую привык наблюдать в передаче "Служу Советскому Союзу", та, о которой так заманчиво писали советские литераторы.
Пока шил, не раз вспоминал стихотворение "Швачка" (швея) Т.Г. Шевченко из школьной программы.
"Рученьки липнуть, злiпаються вiченькi,
Боже чи довго тягти?
З раннього ранку до пiздньо"i нiченькi
Голкою денно дерти..."
(руки устали, слипаются глаза, боже, сколько осталось? С раннего утра до поздней ночи иголкой постоянно работать).
После подшивки перешли к клеймению обмундирования раствором хлорной извести. При этом спичечной головкой, на которую наматывалась нитка, необходимо обвести написанные шариковой ручкой буквы (ФИО, дата призыва и номер военного билета) на всём выданном имуществе, соблюдая заданные размеры и правила написания.
Так продолжалось семь дней. По каким-то принципам нас сформировали в команду из двадцати человек. На продовольственном складе выдали сухой паёк, посадили в дизель-поезд, и он повёз нас в неизвестном направлении. Никто не знал - куда, но прошёл слух, что нам повезло. Первым делом опустошили содержимое сухого пайка, состоявшего из перловой каши с прожилками говядины, заспиртованного хлеба и брикета сухого гороха. Всё было проглочено сразу, несмотря на внешнюю непривлекательность содержимого. Но и этого оказалось мало. Голод продолжал мучить. Пассажиры вагона, заметив бегающие взгляды, угощали, кто чем мог, и мы, не стесняясь, брали.
25.03.1998 г.
Два часа ночи. Психбольница строгого и интенсивного наблюдения. Дежурство по седьмому отделению. В палатах большая часть притворяются спящими. На не просматриваемых местах кто-то занимается сексом с суррогатными женщинами-мужчинами, кто-то варит чифирь под матрасом, кто-то гладит брюки утюгом-ладошкой или книжкой. Мирно прохаживается охрана, санитары решают кроссворды возле прохода в надзорную палату. Во время прихода разводящего все подскакивают со своих нагретых мест, чтобы создать иллюзию ночного наблюдения. Раньше в отделениях имелись видеокамеры, наблюдавшие за обстановкой в коридорах и доносящие информацию на центральный пульт управления больницей. Но я их не застал, остались только неработающие макеты.
Зачем-то разыскивал начальник курса. Начальник смены соединил меня с ним через дежурку и местную сеть. "Завтра прибыть на факультет к 10:00 в военной форме одежды... Будет распределение... Приехал заказчик из ГРУ... Передайте Федорову, что я его тоже завтра жду на распределении (мой однокурсник)..." После такого монолога не уснёшь...
Моя половина ночи для отдыха прошла. Сна так и не было. Забытье. Мысленно я представлял себе Россию. Вспоминались художественные рассказы, фильмы о таёжных сопках Сибири, тундре Заполярья. Дикая природа, медведи, волки, грибы-ягоды, начальник факультета...