Военврач
Шрифт:
– Да, но на следующем круге.
– Может, ты отдохнёшь?
– Не сейчас, Ваня.
Бег мой продолжается недолго. Триста метров - и перехожу на ходьбу. В голове сидит мысль о необходимости преодоления сотки. Хочется верить и надеяться, что дальше будет легче. Будет сотня, часов за десять. Останется 14, за это время можно ещё сотню километров набежать. Скорость-то небольшая. Беги себе спокойненько. Некоторые из участников забега на 100 км уже финишировали. Вот лидер пронесся за 6.58. Архангельский знакомый так и не выбежал из восьми часов. Про себя подумал, что мог бы тоже уже финишировать, выбрав эту дистанцию. И, возможно, по времени попал бы в тройку призёров. Но отбросил эти мысли, как тормозящие бег. Задача на сегодня другая!
– Двести двадцать седьмой, девятнадцать кругов позади, - кричит регистратор.
Вроде бы отпустило. Как будто тяжёлый груз скатился с плеч. Глюкоза подействовала или восстанавливающая ходьба? Бег продолжается!
Из одиноко светящегося окна на третьем этаже недавно построенного дома доносятся девичьи нетрезвые голоса вперемешку с музыкой. Болельщицы устроили ночное развлечение для спортсменов, мелькнуло в голове.
– Ребята, давайте, к нам, нам так одиноко!, - кричит блондинка в неглиже.
Подбегаю ближе. Такого ещё не видел. Три девицы, раздевшись до нижнего белья, изображают движения стриптиза на подоконнике. Наверное, первое сентября для них великий праздник! Времени на разглядывание подробностей нет. Сутки скоро закончатся. Надо спешить.
Двадцать два круга позади. Через километр отметка сто километров. Отметка "сто километров" девять часов сорок минут - неплохое время, с учётом того, что шесть километров прошёл ходьбой. Теперь можно передохнуть. Следующий рубеж будет утром - экватор - двенадцать часов.
Главное - ночь продержаться! Эта мысль навязчиво повторяется снова и снова. Оцениваю, что бегунов на трассе стало меньше. Наверное, выбрали сон. Но спать мне не хочется. Кажется, что сон предательски расслабит и после него выходить из тёплой палатки не захочется.
Позади очередной круг. Замечаю, что на стенд вывесили график пробегания спортсменами дистанции, где регистрируют каждый круг. Хочется посмотреть, на каком месте я сейчас двигаюсь. Но жаль затрачиваемого на это времени. Надо спешить!
– Двести двадцать седьмой, двадцать два круга!
– Ошиблись, двадцать три.
Но меня уже не слышат. Вспоминаю те психологические "сучки", по которым я считал десятки километров. Регистратор соврал. У меня всё сходится. Не мог я так ошибиться. А вот регистраторы несколько кругов игнорировали мои промежуточные финиши, довольствовались молчанием. В голове всё накаляется, как в сталелитейном цеху. Это вытесняет другие переживания.
Спустя круг.
– Двести двадцать седьмой, двадцать три круга!
– Неправильно считаете. Двадцать четыре.
Пробегаю мимо заместителя главного судьи соревнований - Бориса Яковлевича Вязнера.
– Борис Яковлевич, регистратор кругов ошибся.
– Не переживай, Слава, сейчас разберёмся.
С целью подстраховки отправляю и Ваню к информационному стенду, чтобы он сверил мой график с тем, который ведётся для меня на столах.
Последующие два круга судьи разбирались. Я продолжал нервничать. И лишь потом справедливость восторжествовала, но ненадолго. Через два последующих круга путаница с подсчетом кругом в меньшую сторону вновь повторилась. Давно пора переходить на чипы! Вся цивилизованная Европа не проводит сейчас ни одного старта без использования чипов - электронных датчиков прохождения дистанции. Повесил его на кроссовку, и в компьютере остаются все данные о прохождении дистанции. А у нас лишь на марафоне "Белые ночи 2007" опробовали использование датчиков-чипов, но до массовости ещё далеко.
Пять тридцать утра. Ваню сменяет Володя - слушатель седьмого курса академии - староста нашего кружка. Он снимает квартиру на улице, где расположен стартовый городок, и они решили с Ваней вечером разделиться, пока не приедет Надя. Я об этом тогда ещё не знал и переживал почти шесть часов по поводу его отсутствия в стартовом городке.
Любуюсь появившимся солнцем. С каждым кругом оно поднимается всё выше и выше. Жалею, что не могу сфотографировать эту красоту. Постепенно оживает город. Жильцы окружающих домов выводят собак на прогулку. Забегал общественный транспорт. Кто-то спешит на воскресную работу. Лишь мы это выходное утро встречаем в нелёгком труде.
Двенадцать часов бега позади. Сто семнадцать километров. Экватор! Эмоций на радость не осталось. Неужели впереди ещё половина? Этому не хочется верить. Какие ресурсы необходимо задействовать, чтобы преодолеть оставшиеся двенадцать часов? Наверное, на этот вопрос я не найду ответа. Пытаюсь подсчитать, за какое время я пробежал семнадцать километров. Два часа сорок минут! Не густо выходит. Но заставить себя бежать нет сил. Ноги не слушаются. Каждый круг выходит по сорок минут. Просчитываю, что при таком раскладе у меня есть шанс выполнить программу-минимум.
Надежда на то, чтобы выйти из двухсот километров медленно угасает. Но преодолеть минимум в сто восемьдесят километров есть. Пытаюсь арифметизировать оставшуюся половину дистанции, и определить необходимую скорость движения, но даётся это непросто. Так же, как и всё остальное.
Четырнадцать часов бега позади. Скорость продолжает падать. Движения замедляются. Особенно в нижних конечностях. Даёт о себе знать старая травма - воспаление левого седалищного нерва. Как сказал в своём интервью двукратный чемпион России в суточном беге И. Лабутин: "На сутках все ваши старые травмы начинают становиться "новыми" и напоминают о себе прежними симптомами...".
Перешёл на спортивную ходьбу. Субъективно чувствую себя ещё хорошо. Главное - встретить рассвет. Сон? Я и так отдыхаю. Ведь я же не бегу.
Всматриваюсь в электронный циферблат наручных часов. Километр за восемь тридцать. Плохо! Надо быстрее! Ведь, когда занимался спортивной ходьбой в школьные годы, то тренировки были в режиме пять тридцать - шесть минут на километр. Но, правда, им не предшествовала такая беговая нагрузка. Постепенно довожу скорость с тридцати восьми минут на круг до тридцати двух минут. Доволен своими ходоковскими качествами.